12 лет рабства. Реальная история предательства, похищения и силы духа
Шрифт:
В этих краях, где еженедельный паек заканчивается до наступления субботнего вечера или бывает в таком состоянии, что даже смотреть на него тошнотворно и отвратительно, невольникам остается охотиться в болотах на енотов и опоссумов. Однако это надо делать по ночам, после того как закончатся дневные работы. Есть плантаторы, чьи рабы месяцами не видят иного мяса, чем добытое таким способом. Никто не возражает против подобной охоты, при условии, что добычу поочередно распределяют в коптильне (а еще потому, что каждый убитый енот – это спасенная кукуруза). На них невольники охотятся с собаками и дубинками, поскольку им не позволено пользоваться огнестрельным оружием.
Мясо енота сносно на вкус, но поистине среди разнообразных видов мяса нет ничего вкуснее, чем запеченный опоссум. Это пухленькие, довольно длиннотелые маленькие
Однако после долгой и трудной дневной работы усталому рабу не очень-то хочется отправляться на болото за своим ужином. Он предпочтет броситься на пол хижины и хоть немного поспать. Хозяину выгодно, чтобы слуга не страдал от голода, но так же выгодно, чтобы он не растолстел от избыточной кормежки. С точки зрения владельца, раб более всего пригоден к службе, когда он довольно худ и жилист, то есть пребывает в такой кондиции, которая требуется скаковым лошадям, когда их готовят к состязаниям. И в этой «рабочей кондиции» пребывает большинство рабов на сахарных и хлопковых плантациях вдоль Ред-Ривер.
Моя хижина стояла в нескольких десятках метров от берега байю, и поскольку потребность – мать всех изобретений, я придумал способ получения необходимого количества пищи, который не требовал бегать каждую ночь по лесу. Я задумал создать ловушку для ловли рыбы. Мысленно представив себе, как это должно быть сделано, в следующее воскресенье я приступил к практическому осуществлению своей идеи. Вероятно, невозможно изложить читателю идею этого устройства во всех деталях, но следующее описание даст о нем общее представление.
Изготавливается квадратная рама со стороной от двух до трех футов [73] , большей или меньшей высоты – в зависимости от глубины воды. На три стороны этой рамы набивают доски или жерди, но не очень тесно – вода должна свободно циркулировать сквозь них. С четвертой стороны надо приладить дверцу – таким образом, чтобы она могла легко скользить вверх и вниз по направляющим, прорезанным в двух шестах. Затем прилаживается подвижное дно – так, чтобы его можно было без труда поднять до самого верха рамы. В центре подвижного дна следует просверлить отверстие и с нижней стороны в нем закрепить рукоять или округлую палку – так, чтобы она могла легко поворачиваться. Эта рукоять тянется от центра подвижного дна до верха рамы – и настолько высоко, насколько нужно. Во всей этой рукояти просверливается огромное количество мелких отверстий, в которые вставляют маленькие прутики, достающие до противоположных сторон рамы. Таких прутиков надо сделать много, и пусть они торчат во всех направлениях, тогда любая рыба существенных размеров не может проплыть мимо, не задев одного из них. Теперь раму можно помещать в воду и закреплять.
73
90 см.
Ловушка «настораживается» путем поднятия дверцы и удерживается в этом положении другой палкой, один конец которой уходит в углубление на ее внутренней стороне, а другой конец – в углубление, сделанное в рукояти, идущей от центра подвижного дна. В ловушку кладут наживку – горсть влажной крупы и хлопка, которые скатывают вместе, пока не получится твердый шар, кладут приманку в заднюю часть рамы. Рыба, плывущая через поднятую дверцу к наживке, непременно задевает один из маленьких прутиков, поворачивая рукоять и смещая таким образом палку, поддерживающую дверцу; дверца падает, запирая рыбу внутри рамы. Чтобы вынуть рыбу, надо, держась за верх рукояти, подтянуть подвижное дно к поверхности воды.
Возможно, были здесь в употреблении и другие ловушки, прежде чем я сделал свою, но я ни одной подобной не видел. Байю-Бёф изобилует рыбой больших размеров и превосходного качества,
Примерно в тот же период по соседству с нами произошло событие, которое произвело на меня глубокое впечатление. Оно показывает состояние тамошнего общества и распространенную там манеру мстить за оскорбления. Прямо напротив наших хижин, на другой стороне Байю, была расположена плантация мистера Маршалла. Он принадлежал к одному из самых богатых и аристократических семейств в этих местах. Некий джентльмен из Натчеза вел с ним переговоры о покупке поместья. Однажды на нашу плантацию примчался посыльный, сообщивший, что в поместье Маршалла происходит страшное побоище: кровь льется рекой и, если соперников не развести, результат будет катастрофическим.
По прибытии в дом Маршалла перед нашими глазами предстала сцена, выходящая за пределы описания. На полу одной из комнат лежало мертвое тело человека из Натчеза, в то время как Маршалл, разъяренный и покрытый ранами и кровью, расхаживал взад-вперед, «еще дыша угрозами и убийством» [74] . Оказывается, в ходе их переговоров возникло некое затруднение, за ним последовали гневные слова на повышенных тонах, потом оба схватились за оружие, и разгорелась смертельная схватка, окончившаяся таким несчастьем. Маршалла в тюрьму так и не посадили. В Марксвиле было затеяно своего рода расследование, в ходе которого он был оправдан и вернулся на свою плантацию (как я подозреваю, еще более уважаемый, оттого что взял на душу кровь ближнего).
74
Деяния Апостолов, 9:1.
Эппс проявил к Маршаллу необыкновенное участие, сопровождал его в Марксвиль и при любом удобном случае громко оправдывал его. Однако такая услужливость не помешала родственнику Маршалла впоследствии посягнуть на жизнь самого Эппса. Дело было так. Между Эппсом и тем другим Маршаллом разгорелась ссора за карточным столом, которая закончилась смертельной враждой. Однажды, гарцуя верхом на лошади перед домом, вооруженный пистолетами и охотничьим ножом, Маршалл принялся вызывать его на бой, дабы покончить с этой ссорой, иначе он ославит своего врага как труса и застрелит его как собаку при первой возможности. Эппс удержался от того, чтобы принять вызов своего противника (на мой взгляд, не из трусости и не из моральных соображений, а под влиянием жены). Однако в дальнейшем произошло примирение, после чего эти двое водили между собой самую близкую дружбу.
Такие происшествия, которые навлекли бы на их участников заслуженное наказание в северных штатах, нередко случаются на байю и проходят почти незамеченными – и почти без комментариев окружающих. Каждый мужчина здесь носит с собой охотничий нож, и когда между двумя возникает размолвка, они принимаются за дело, стараясь исполосовать и исколоть друг друга, словно дикари, а не цивилизованные и просвещенные люди.
Существование рабства в его самой жестокой форме, похоже, способствует огрублению тонких человечных струн их натуры. При ежедневном зрелище человеческих страданий – когда они слышат мучительные вопли рабов, видят, как те извиваются под безжалостной плетью, как их грызут и рвут на части собаки, и они, даже умирая, бывают лишены сострадательного внимания и оказываются похоронены без савана или гроба – можно ли ожидать иного, чем постепенное превращение этих людей в зверей, равнодушных к человеческой жизни. Верно, что в приходе Авойель найдутся и добросердечные люди, вроде Уильяма Форда, способные испытывать сочувствие к рабам (как во всем мире есть чувствительные и сострадательные души, небезразличные к страданиям всякого существа, которое Всемогущий наделил жизнью). В том, что рабовладелец жесток, не столько его вина, сколько вина системы, в которой он живет. Он не может устоять против влияния привычек и знакомств, которые его окружают. Наученный с раннего детства (всем опытом своих впечатлений), что плеть предназначена для рабской спины, он и в зрелые года не может изменить свое мнение.