12 новых историй о настоящей любви (сборник)
Шрифт:
– И как же это вышло?
Мне хотелось прибегнуть к отработанному приему и отшутиться, но вместо этого я сказал правду.
– Во-первых, финансы. Во-вторых, паршивые оценки. А в-третьих… – я сделал глоток «Доктора Пеппера». – Мне надо присматривать за мамой. У нее… проблемы со здоровьем.
– А как же твой отец? Он не может помочь?
– Отец живет в Аризоне, – ответил я.
Каждое Рождество мы получали от него нарядную открытку с фотографией его семьи-2.0, исправленной и дополненной. Они позировали в одинаковых рубашках, с одинаковыми улыбками на фоне гигантской дизайнерской елки. Это все
– Я тебя не заслуживаю. Оставь меня и уезжай.
Но мне не хотелось бросать ее, как бросил отец.
– Что ж, будучи твоим психологом, я обязана напомнить, что у тебя есть и другие варианты, – сказала Дэни, и от ее полного надежды взгляда мне захотелось верить, что она права. Единственное, в чем я был уверен, – это мои чувства к Дэни. Когда я осмеливался представить будущее, которое каким-то образом оказалось не насквозь паршивым, я всегда в первую очередь представлял нас двоих: она пишет картины, я снимаю инди-ужастики. Но прорваться в кинематограф, сидя в Дэдвуде, совершенно нереально. К тому же Дэни не захотела бы тратить время на такого неудачника, как я. Дело в том, что у Дэни варианты и правда были, и я был совершенно уверен, что уж меня она точно не выберет.
– Кев? – окликнула меня Дэни. – Так какие планы?
Я схватил плюшевого Ктулху, избегая ее взгляда.
– Слышал, что есть большие перспективы в сфере заказных убийств.
– Мой дружбан Кев собирается снять первый в истории хипстерский ужастик, – сказал Дэйв.
Я ухватился за его слова, как утопающий за соломинку.
– Именно! – Я сделал еще глоток колы, пытаясь избавиться от кома в горле. – Прикол в том, что будет непонятно, кто зомби, а кто нет, потому что как можно отличить прожженного хипстера от ходячего мертвеца? Называться будет – Та-да-да-да-ам! – «Антизомби». Сначала будет кровавое месиво, а потом антизомби стоят такие на концерте и говорят «Гр-р-рх-х», что переводится как: «Фу, эта человечина – такой мейнстрим».
Дэни кивнула.
– Понятно. И что дальше?
Я пожал плечами.
– А ничего.
Дэйв усмехнулся.
– Очень в духе Кевина.
Я понимал, что он шутит, но его слова врезались мне в душу, как осколок гранаты. Я затолкал плюшевого Ктулху поглубже в карман.
– Удар ниже пояса, Дэйв.
Он пристально посмотрел на меня, и это было едва ли не больнее.
– Дэни права. Еще не поздно стать частью будущего. Оно наступает, приятель. Готов ты к этому или нет.
– Угу, – буркнул я. – И я слыхал, в нем будет «Старбакс».
Лампочки опять начали свою нервную светомузыку. У актеров на экране стали заплетаться языки, словно спьяну, а потом изображение погасло. Мы погрузились в темноту. Свет вырубился. На этот раз совсем.
– Черт, – сказал я в темноту.
Из зала доносились недовольные возгласы. Кто-то визжал. Чертовы капризные ублюдки. В тот момент я ненавидел их всех.
Дэйв покачал головой.
– Чувак, я в прошлый раз ходил.
Я
– Ладно, я пошел, – может, так и останусь в подвале до конца смены.
Дэни взяла фонарик с полки у входа.
– Я с тобой. На случай, если Скратше держит там свой гроб и тебе понадобится подкрепление.
При этих словах все надежды, которые я возлагал на этот вечер, восстали из небытия.
Мы на ощупь добрались до лестницы, ведущей в фойе. На полу включились маленькие аварийные лампочки, от которых красный ковер казался окровавленным. Дойдя до фотографии Скратше, я притормозил. Даже в темноте эти глаза манили меня: «Взгляни на меня, Кевин. Я вижу тебя насквозь». Четыре последних ступеньки я преодолел одним скачком. Сердце бешено стучало.
Снаружи небо озарилось молнией, по полупустой парковке барабанил дождь. Нас с Дэни нагнал Джонни, возбужденный, как гиперактивный щенок.
– Эй, а что с фильмом? Только началось самое интересное! Так странно, мне стало казаться, что я и сам часть фильма.
– Вау, да что ты говоришь?
Я прошел мимо него, открыл дверь в зал и крикнул:
– Народ, простите! У нас свет вырубило. Через пару минут все уладим, и фильм продолжится. Спасибо за терпение.
Я приготовился услышать привычный хор возмущенных возгласов, но из зала донеслись только странные стоны, и я понадеялся, что мне не придется разгонять оргию на последних рядах.
– Страшновато как-то, – продолжал Джонни, – Мне показалось, я видел…
– Чувак, мы должны починить свет. Через пять минут вернемся, – сказал я.
Мы с Дэни открыли дверь за прилавком и стали спускаться в сырой и пахнущий затхлостью подвал. Кондиционера там не было, и жара проникала сквозь стены. В подвале было жарко, как на кухне, где целый день готовили. Резкий контраст с тем, что творилось наверху, но скорее неприятный.
– Где тут щиток? – спросила Дэни, водя лучом фонарика по бетонным стенам. Световые круги отчетливо напоминали фильмы Джорджа Ромеро.
– Справа, – сказал я. – Выше.
Она подняла фонарик выше, и я открыл металлическую дверцу. Дернул главный рубильник, раздался знакомый щелчок включившегося генератора, а потом и приглушенный диалог актеров. Длинные флуоресцентные лампы на потолке заморгали, как разбуженные дети, а потом разгорелись как следует, залив подвал неприятным синеватым светом. Я знал, что нужно идти обратно, но мне хотелось еще немного побыть наедине с Дэни.
– Ого! – я прошел дальше в подвал. – Просто эпизод из фильма «Барахольщик».
Вдоль одной стены тянулись металлические полки, на которых громоздились стопки журналов «Фангория» [5] . В углу, забытая в куче сломанных сидений, гнила двухметровая фигура болотного монстра. На полу стояла коробка пыльных сувениров: красноглазые резиновые крысы, гильотины для обрезки сигар и все в таком духе. Дэни стала перебирать покрытые пятнами афиши старых фильмов:
– «Монахини Сатаны. Демонический мистер Лэмфри», – прочитала она одно из названий. – «Пятерня доктора Времяубийцы».
5
Американский журнал о фильмах ужасов.