12
Шрифт:
В прошлом мире подобная мутация сулила бы мне проблемы с кожей, хреновое зрение и слабоумие на сдачу. Но здесь ничего подобного нет - я даже не простужался ни разу. А значит, у меня есть что-то, позволяющее пересилить болезнь. Полагаю, это что-то начинается на "ча" и заканчивается на "ра". К сожалению, действует оно не идеально.
Нидаймё погиб, когда ему было... сорок три года. Рядом с его именем красуются имена двух жён, но нет детей. Почему? Их не было вовсе, или они не дожили до именования?
В
Надо бы выяснить, как выглядели остальные мои родичи. Хаширама на своих портретах самый обычный брюнет, но у него с Тобирамой разные матери. Внешность "моих" полнородных братьев Итамы и Каварамы неизвестна - оба умерли совсем юным. Как и сестра Сутему.
Зато теперь понятно, откуда взялось Теневое Деление. Стремительно теряя родню, Тобирама всеми силами пытался понизить смертность и травматизм среди шиноби. Вроде как уменьшить профессиональные риски. Получилось лишь отчасти.
Я свернул свиток.
– Значит, вырождение...
И когда сестра собиралась мне об этом сообщить? Лет через пять-десять?
Не могу сказать, что сильно расстроен, скорее... слегка огорчён. Самую малость. Чепуха, конечно. Если не думать о чувствах Тсунаде.
Обнимашки с приёмным братиком - хреновая замена собственной мелюзге.
И наконец, наступил день, когда защита пала. Я смахнул трудовой пот, принял заслуженные поздравления, а потом устроил экскурсию для двойников Какаши и Тсунаде. В стене прорезали проход и притащили дополнительное освещение. Лаборатория выглядела сногсшибательно! Чернели строгие знаки свёрнутых печатей. Нарядно блестели приборы и механизмы. Беломраморный зал для фуиндзютсу сверкал, как кусок рафинада. Комнаты, полностью одетые в серебристый металл, дышали сухим холодом. Моя гордость стояла у стен - солидные несгораемые ящики. Очень много ящиков.
Я смог! Снял защиту и даже не запоганил бесценные находки.
И кто молодец? Я молодец!
– Надо поднять их наверх, - сестра с намёком покосилась на Какаши.
– Сделаем.
Свободными вечерами мы с отцом чинили подъемник и катали тележки. Ключи от ящиков так и не нашлись, поэтому печати с них обдирал я, а замками занималась смешливая тётушка-взломщица из АНБУ. Трудились мы в одной комнате, и мне удалось уговорить её дать пару уроков. Никогда не знаешь, что пригодится в жизни.
А потом в дальнем углу лаборатории я нашёл саркофаг.
Это было странно, потому что обычай укладывать покойников в деревянные коробки и зарывать их в землю тут не прижился. В Стране Огня мертвецов сжигали, а хоронили только пепел. Гигиенично и экономично. Но этот пузатый и продолговатый ларец с выгнутой крышкой-лодочкой слишком явственно походил на гроб.
– Смотрите какой...
– правильного слова я не знал и ляпнул по-русски.
Какаши обернулся.
– Что?
– Вот это. Ящик для покойников.
– Хочешь сказать, что в нём тело?
– отец насторожился.
– Почему вдруг? Ты что-то вспомнил?
– Э-ээ...
Убей - не знаю! Просто уверен, что в деревянной коробке мертвец.
Какаши красноглазо сощурился.
– Там барьер. Но если внутри покойник... то наверняка какой-то необычный и ценный.
Мы переглянулись, и загадочный саркофаг уехал наверх следующим рейсом.
Вскрывала коробку сестра.
Крышка поднялась, и на миг я подумал, что гроб полон воды, но почти сразу понял, что мерцает прозрачный барьер. Под защитной преградой лежал натуральный "нефритовый принц". В смысле - тело, заключённое в подобие древнекитайского погребального костюма из парафиново-белых каменных пластинок.
– Всего лишь Учиха, - Тсунаде бесцеремонно запустила руку внутрь гроба.
– Зато вот это большая редкость или... даже огромная. Мангекё шаринган, - она продемонстрировала сосуд, до краёв залитый медицинским гелем.
Да ну нафиг?!!
Глаз, висящий внутри банки, выглядел абсолютно непримечательно - тёмная, почти чёрная, радужка, белок в паутине капилляров, обрезки мышц и короткий хвостик зрительного нерва. Даже близко не похоже на шаринган.
– И, кажется, я догадываюсь чьё именно это тело. Странно только, что глаз один...
– отставив банку, сестра поддела край нефритовой маски шпателем.
– Неужели второй дедушка отпрепарировал?..
– Тсунаде поднажала и каменный намордник крякнул.
Я ожидал увидеть мумию, но под слоями нефрита и ткани оказалось узкое бледное лицо. Из-за серой щетины покойник выглядел неопрятно. Впрочем, наголо обритая голова и смятая почерневшая скула тоже его не красили. Веки пустой глазницы были аккуратно заштопаны нитками.
Зомби вульгарис.
– Вы только посмотрите!
– Тсунаде бережно приоткрыла уцелевший глаз трупа - роговица была мутной как молоко.
– Учиха Мадара. Мой дедушка одолел его, а тело, получается, отдал брату. Интересно, правда?
Угадайте, кто обалдел больше всех?
Post Scriptum
Катсую оказалось больше тысячи лет. И львиную долю этого времени она прожила одна-одинёшенька в Шиккотсурин.
– Вам там не скучно, Катсую-сама?
Слизняк развеселился.
– Тобирама-сама тоже об этом беспокоился.
– Не удивительно. А каким он был?
– Почти как ты. - Ясно... Скажите, Катсую-сама, а вы умеете читать?