13 диалогов о психологии
Шрифт:
86 Диалог 2. Первая научная гипотеза древнего человека
Аристотель: Когда дочь придет в возраст, то выдать ее за Никанора; если же с нею случится что-нибудь до брака (от чего да сохранят нас боги!) или же в браке до рождения детей, то Никанору быть хозяином и распоряжаться о сыне и обо всем остальном достойно себя и нас. Пусть Никанор заботится и о девочке, и о мальчике Никомахе, как сочтет за благо, словно отец и брат… Далее, в память обо мне и о Герпиллиде, как она была ко мне хороша, пусть душеприказчики и Никанор позаботятся о ней во всем, и если она захочет выйти замуж, то пусть выдадут ее за человека, достойного нас. В добавление к полученному ею ранее выдать ей из наследства
…Тихона, Филона и Олимпию с ребенком отпустить на волю при замужестве дочери. Никого из мальчиков, мне служивших, не продавать, но всех содержать, а как придут в возраст, то отпустить на волю, если заслужат.
…Где бы меня не похоронили, там же положить и кости Пифиады, как она сама распорядилась… [10, с. 208-210].
С: Теперь для меня Аристотель — не скучный автор четырех толстых томов, а живой человек, и я постараюсь повнимательнее читать его тексты… “Функциональное” определение души Аристотелем как разрешение спора между Демокритом и Платоном
А.: И ты найдешь в них много интересного. Во-первых, Аристотель всегда предваряет изложение материала со своей точки зрения обзором, как бы мы сейчас сказали, точек зрения своих предшественников, и, по сути, по его работам можно познакомиться и с предшествующей философией. Во-вторых, он очень интересно решает вопрос о природе души, что для нас сейчас особенно важно. Аристотеля не устраивает точка зрения Демокрита о том, что душа — это тело (помнишь, мы говорили уже об ограничениях ее, подмеченных еще Платоном), но не устраивает его и мнение Платона о душе как особой бестелесной сущности, которая находится в
постоянном круговороте вселений в новое тело и отлетов от него после смерти. Душа и тело вообще неотделимы друг от друга, как материя (вещество), из чего сделана вещь, и форма этой вещи. Душа, по Аристотелю, есть тоже своего рода форма тела. С: Что он имеет в виду?
А.: Вообще говоря, определения, которые приводит Аристотель, довольно сложны, но мы не будем подробно на них останавливаться. Все это ты узнаешь позже. Я просто воспользуюсь теми образными сравнениями, которые сам Аристотель использует в качестве иллюстраций своих положений. Душа — это словно форма отпечатка на воске, который неотделим от самого воска.
Аристотель: Поэтому и не следует спрашивать, есть ли душа и тело нечто единое, как не следует это спрашивать ни относительно воска и отпечатка на нем, ни вообще относительно любой материи и того, материя чего она есть [21, с. 395].
А: Аристотель определяет душу и как сущность живого тела. Если бы какое-то неодушевленное тело (типа топора) было бы живым, то его душой была бы его сущность, а именно то, что он есть орудие для раскалывания. Точнее, здесь следует говорить о наиболее существенных функциях тела, которые, по Аристотелю, и есть его душа. Аристотель: Если бы глаз был живым существом, то душой его было бы зрение. Ведь зрение и есть сущность глаза как его форма (глаз же есть материя зрения); с утратой зрения глаз уже не глаз, разве только по имени, так же как глаз из камня или нарисованный глаз [Там же]. А.: Поэтому вполне естественно, что Аристотель отходит от механического понимания “движений душой тела”; он говорит, что душа движет тело не путем механического, физического толчка, а “некоторым решением и мыслью” [Там же, с. 381]. Аристотель делит все функции живого тела на три группы. Рост, питание, размножение как некоторые функции тела свойственны, кроме нас, еще и животным и растениям, поэтому совокупность этих функций Аристотель называет “растительной душой”. Эти функции,
88 Диалог 2. Первая научная гипотеза древнего человека
“душевных отправлений”. Некоторые психические функции, а именно: ощущения, восприятие, память, аффекты — Аристотель приписывает только животным и человеку, называя их “животной душой”. Естественно, со смертью тела, которое перестает функционировать, эти функции прекращают свое существование. С: Таким образом, Аристотель против бессмертия души? А.: Он против бессмертия растительной и животной души… С: А есть еще какая-то душа?
А.: Да, это “разумная душа” — психические функции, которые присущи только человеку. Это разум (логическое мышление) и воля. Здесь Аристотель явно непоследователен и противоречив. Эти функции не являются функциями живого одушевленного тела, эти функции — проявление божественного разума и божественной воли в человеке и потому они бессмертны и могут быть отделены от тела.
Но вернемся к более конкретным вещам. Во всем произведении Аристотеля “О душе” ты найдешь так много гениальных догадок и наблюдений относительно психической жизни животного и человека! Аристотель, например, совершенно справедливо считал осязание “главнейшим из всех чувств”; он обратил внимание на то, что ощущение какого-либо предмета может возникнуть только при условии движения органа чувств по этому предмету или, наоборот, движения предмета по нему (неподвижный предмет, положенный на руку, через некоторое время перестает ощущаться).
Но особенно интересны высказывания Аристотеля в его этических работах, например в работе, посвященной сыну Никомаху, “Никомахова этика” [22]. Здесь Аристотель рассматривает вопросы произвольности человеческого поведения, проблему нравственных и безнравственных поступков. Для меня лично близка фраза Аристотеля, что “добродетель не дается нам от природы”, что человек “делает себя сам”. Интересно, как противоречит Аристотель своему учителю Платону и, соответственно, Сократу. Сократ говорил, что люди ведут себя безнравственно потому, что не знают, что такое добро или зло, и задача философа — разъяснить им это. Но личный жизненный пример Платона (помнишь, как он неоднократно пытался “перевоспитать” путем убеждения тиранов Сиракуз?) как раз опровергает подобное мнение. Аристотель считает, что знать, что такое добро, — это полдела. Главное — постоянно попадать в такие ситуации, где требуется та или иная добродетель,
и тогда человек становится мужественным не потому, что он знает, как это хорошо, но
потому, что приобрел привычку поступать подобным образом в сложных ситуациях. Здесь
мне видится явная перекличка учения Аристотеля с деятельностным подходом к
воспитанию: воспитание — это не просто сообщение неких знаний, но выстраивание цепи
определенных жизненных ситуаций, где требуется активное деятельностное отношение к
ним. Только в процессе деятельности и посредством нее человек приобретает те или иные
“добродетели”, то есть положительные черты характера. Но теперь мы должны двигаться
дальше и немного познакомиться с философией новой эпохи: эпохи эллинизма.
Это было весьма сложное время для граждан греческих полисов. В III веке до нашей эры в
античном обществе разразился всесторонний кризис — экономический, политический,
социальный. Не буду останавливаться на его характеристике, скажу только, что простые
граждане греческих полисов чувствовали утрату ценностей предшествующей эпохи