13 диалогов о психологии
Шрифт:
А.: Это некие всеобщие образы, формы, идеи, которые передаются данному человеку от его предков и представляют собой как бы “доопытные” бессознательные “мыслеформы”, определяющие (“оформляющие”) уже опытное познание мира. К.Г. Юнг: Все события из этого класса не имеют своего источника в отдельном индивидууме. Данные содержания имеют характерную особенность — они мифологичны по сути… Эти коллективные паттерны, или типы, или образцы я назвал архетипами, используя выражение Бл. Августина. Архетип означает … определенное образование архаического характера, включающего равно как по форме, так и по содержанию мифологические мотивы. В чистом виде мифологические мотивы появляются в сказках, мифах, легендах и фольклоре. Некоторые из них хорошо известны: фигура Героя, Освободителя, Дракона (всегда связанного с Героем,
С: Но почему архетипические образы проявились в таком виде именно у этой маленькой девочки?
А.: Вот как сам Юнг отвечает на твой вопрос.
К.Г. Юнг: Если бы сновидец был первобытным знахарем, то можно было бы предположить, что его сны представляют вариации на философскую тему смерти, воскресения или замещения, происхождения мира, творения человека и относительности ценностей. Но бесполезно искать в них смысл, если пытаться толковать их на индивидуальном уровне. Сны … содержат “коллективные образы” и сходны с теориями, которым обучают молодых людей в первобытных племенах в период посвящения (инициации) в мужчины. Это то самое время в их жизни, когда они узнают, что такое Бог или боги, или животные-“основатели”, как сотворены мир и человек, как произойдет наступление конца света, каков смысл смерти… Но многие люди начинают думать об этом вновь уже в старости, при приближении к смерти. Так случилось, что маленькая девочка оказалась в обеих ситуациях сразу, одновременно. Она приближалась к зрелости и к концу жизни. … Когда я впервые прочел эти сны, у меня возникло жуткое чувство неминуемого несчастья… Опи-
334
Диалог 7. Яи Оно
санные образы можно предположить в снах стариков, оглядывающихся на прожитую жизнь, но никак не у ребенка, устремленного вперед, в свое будущее… Опыт показывает, что неведомое приближение смерти отбрасывает … тень предчувствия на саму жизнь и сновидения жертвы… Они были приготовлением к смерти, выраженные в коротких историях, наподобие сказок, рассказываемых во время первобытных инициации… Словно будущие события отбрасывали свою тень назад, порождая у ребенка те мыслеформы, которые обычно дремлют у человека, но которые описывают или сопровождают приближение фатального исхода [31, с. 69-70]. С: Что же случилось?
А.: Девочка умерла спустя год после описанного Рождества от инфекционного заболевания, и архетипические образы “предсказали” ей эту смерть. С: Боже мой, как таинствен мир бессознательного!
А.: Да, и эта таинственность особенно чувствуется в произведениях Юнга, который широко использовал в них мифологический материал, труды восточных и средневековых философов, алхимиков, мистиков и тому подобное. Одной из граней этой таинственности бессознательного является то, что в человеке одновременно живут несколько личностей — и он может это не осознавать… С: Как это?
“Тень”, “Самость” идругие
А.: Этот факт известен психиатрам под названием “расщепление” или “раздвоение” личности, когда больной в разные периоды своей жизни ведет себя то как один, то как другой человек со своим характером, склонностями, даже со своим собственным именем (находясь в “другом” состоянии, человек называет себя другим именем). Но Юнг показал, что в каждом нормальном человеке тоже имеется такое “расщепление”. Ну, во-первых, существует то, что Юнг называет “Персоной”. Это “социальный характер”, то есть “Я для других”. Известно, что на людях мы стараемся вести себя, или даже просто ведем себя иногда, как совсем другие люди, чем дома. Персона — некая “маска”, которую человек надевает на себя, отправляясь в общество. Это — “внешний характер”. Есть и
“внутренний характер”, который Юнг называет “Анимой”, то есть собственно душой. К.Г. Юнг: Подобно тому как “персона” есть существо, составляющее нередко весь видимый характер человека и в известных случаях неизменно сопутствующее ему в течение всей его жизни, так и душа его есть определенно ограниченное “существо”,
А.: Есть и другие “личности” в человеке: это и собственно Я как субъект сознания, и “Тень” как олицетворение всего негативного и агрессивного в человеке (то, что Фрейд называл “Оно”), и “Самость” как субъект всей психики вообще и тем самым некая “идеальная личность”, и другие… Для человека самое главное, по Юнгу, понять свою “Самость”, познать, кто ты есть “на самом деле”, а это включает познание не только сознательного Я, но и всех многообразных сфер бессознательного. Познать самого себя и быть самим собой — это, по Юнгу, важнейшее условие свободного развития человека. Этот процесс Юнг называет индивидуаци-ей и утверждает, что если “существенно задерживать развитие индивидуальности — значит искусственно калечить ее” [30, с. 169]. Мысль не новая, как ты понимаешь, но как важно, что к ней приходят столь различные философы и психологи! Впрочем, я не охватил и сотой доли философской и психологической системы Юнга… Однако надо двигаться дальше. Еще только одно. Ты наверняка слышал термины “экстраверт” и “интроверт”…
С: Да-да, это определенные типы характеров. Экстраверт — человек общительный, легко сходится с людьми, живой и эмоциональный, интроверт — наоборот, человек замкнутый и угрюмый, малоэмоциональный…
336
Диалог 7. Яи Оно
А.: Не совсем верно, поскольку и интроверт может быть весьма эмоциональным, только его эмоции “не лежат на поверхности”. Но ты действительно прав, говоря о типах характеров. И эта классификация принадлежит Юнгу. Правда, он выделяет, кроме экстраверсии-интроверсии, еще и иные основания для классификации [48]. Но об этом ты узнаешь из других курсов.
С: Очевидно, были и другие исследователи, развивавшие идеи Фрейда? Направления дальнейшего развития психоаналитических идей
А.: И это развитие происходит в нескольких направлениях. В так называемом неофрейдизме развиваются главным образом социально-культурные аспекты психоанализа. Ка-рен Хорни, Гарри Стэк Салливан, Эрих Фромм в своих концепциях отвергают пансексуализм Фрейда, подчеркивают культурную и социальную обусловленность неврозов, рассматривают возможные пути выхода из них путем изменения отношения человека к другим людям. Конечно, каждый из них делает это по-своему. Но были и другие направления развития идей психоанализа в дальнейшем. Австрийский психиатр Вильгельм Райх, или Рейх в старой транскрипции, наоборот, вновь поставил проблему сексуальности в центр своего внимания и пошел, в известном смысле, даже “дальше” Фрейда в признании необходимости полного сексуального раскрепощения человека, выдвинув идею “сексуальной революции”. Хотя, по Рейху, это означало установление подлинно человеческих (естественных) отношений в любви, труде и познании, призывы Райха на практике вылились в “стремление к неприкрытой чувственности” [2, с. 180]. Мы на собственном опыте убедились, что обе крайности нехороши — и ханжеское замалчивание проблем пола (“У нас секса нет!”), и полная вседозволенность в этой области.
Еще одним направлением развития идей психоанализа является уже упомянутая мною Эго-психология, которую развивали дочь Фрейда Анна и ряд других психологов, среди которых наибольшую известность получил Эрик Эриксон. Основное внимание Эго-психологи уделяют формированию Я (Эго), образа Я, защитных механизмов и так далее.
Некоторые авторы [32] выделяют еще “французский постфрейдизм” Жака Лакана и ряда других исследователей, работы которых направлены на изучение проявлений бессознательного в различных языковых реалиях, да и само бессознательное они рассматривают как особый язык.