13-й отдел НКВД. Книга 2

Барчук Павел

А потом друга моего, товарища… Пятнадцатилетняя девочка вязальной спицей. Прикинь? Подошла и под броник засадила, под мышку…

Вот так вот. А для наших верхушек все это было ради того, чтоб списать вооружение, сворованное и проданное при выводе войск из Восточной Германии. Понял? Масштабы представляешь? Вот эти масштабы надо было хорошо спрятать некоторым людям. Что может быть лучше войны в этом случае? И ещё… Опять же, спустя время понял, как «удачно» вся ситуация на Кавказе возникла к тому моменту, когда Союз решили уничтожить, развалить его.

Но мы все равно выполняли долг перед Родиной. Иначе-то никак.

А закончилось все… Встретились, поговорили, руки пожали тем, у кого они по локоть в крови и все. Итог – заключённые за одним столом соглашения. Это, как раз было 31 августа 1996

года. Мы эти соглашения восприняли как предательство. Месяц-другой – и все можно было закрыть окончательно, как произошло позже, во вторую кампанию. Если первая война была вялотекущей, то во второй боевиков реально выгнали в короткие сроки навсегда. Им деваться было некуда – их выбили практически со всех направлений. Граница с Грузией была закрыта, и нам оставалось либо брать их в плен, либо добивать. А тогда, в 1996, нас просто увели приказом. Возмущения на этот счет, и среди солдат, и среди офицеров, и среди генералов было достаточно много. А что толку то… Все же понимали, это как если бы во время Второй мировой Жукову сказали не входить в Берлин, так как мы договорились с Гитлером.

Максим снова замолчал. Несмотря на то, что прошло уже почти двадцать лет, он, похоже, помнил все события, будто они вчера приключились. И вот в тот момент я осознал, почему с первого дня выделял его среди остальных. Он действительно помнил, а потому знал, как правильно. Оно ведь если чуть расслабился, забыл свой опыт, особенно когда он плохой, тяжёлый, можешь рассчитывать на новый круг. Всегда это происходит. Нельзя забывать, иначе так и будешь оказываться в отправной точке. Или события будут снова возвращаться.

– Ладно. Что – то я… лишнее, наверное.

Он поднялся с камня и пошел. Не сказав ничего на прощанье. Я стоял идиот идиотом.

Вот сейчас, топая по двору к подъезду дома, где меня ждали чужие люди и чужая жизнь, которую за свою принять никак не мог, мне вспомнилась та ситуация. Почему? Да потому что по всей логике вещей для демонов нет ничего прекраснее, чем события, о которых говорил инструктор. По крайней мере, сама же Наталья Никаноровна о том рассуждала не единожды. Грязь, кровь, смерть, человеческие грехи на переднем плане. А мой поступок, выходит, их, эти события, обнулил, вычеркнул, как факт. Значит, со всех точек зрения, я сделал совсем не то, что они, дьявольские сущности, хотели. Соответственно… Соответственно, чего это меня на книге заклинило? Почему я решил, будто она и есть камень преткновения. Не-е-е-е-ет… Опять все слишком наглядно. Мол, вот Ваня, смотри. Сюда смотри, куда тебе показывают. Эх… размышлять можно сколько угодно, но пока я сижу здесь, вариантов, на самом деле, тысяча. Отдал – не отдал. Тихонову – Берии. Левой рукой – правой рукой. Опять гадаю на кофейной гуще. Так и умом можно тронуться.

Нужно действовать, вот что. Все остальное – разберемся по обстоятельствам.

Я подошёл к дому. Двор совсем опустел, только на лавочке сидела та самая Никитишна. Остальных ее товарок видно не было.

– О, Иван. Вернулся. Чего шляешься? Поздно уже.

– Да так. Воздухом дышу. А Вы почему тут одна? Шли бы отдыхать.

– Тоже дышу. Воздухом. Твоя отправилась домой. С маменькой. Сочувствую. Всегда поражалась, как тебя угораздило на Ксюхе жениться. Вы же совсем разные. Ты – хороший парень. Головастый. Тебе бы женщину под стать, так и жизнь, может, сложилась бы иначе.

Трудно, конечно, не согласиться. Однако, я прекрасно знаю, и вообще без женщины моя жизнь была очень даже ничего. Не в плане, что целибат принял, а про жену имею в виду. И кстати, мысль о браке уже не казалась мне столь привлекательной.

– Слушайте… а действительно. Чего я на Ксюхе-то женился? – Вроде и тему поддержал, и дал старушке повод для продолжения разговора. Может, что интересное всплывёт.

– Ой, да ладно?! Забыл? Она же тебе прохода не давала. Ты красивый, видный… – Никитишна посмотрела на меня, а потом уточнила, – Был. Хоть отец из простых, рабочих а все равно – завидный парень. С дедом твоим только вышло, конечно… Эх, Иваныч… Вот мужик. Таких сейчас не найти.

Я повернулся лицом к соседке, глядя на нее с выражением, будто она призналась, что ночами голая по центральной улице прогуливается.

И то, наверное, меньше бы удивился.

– Что вылупился? Знала я деда твоего. Конечно. Мне в тот год исполнилось двадцать лет. Молодая была, пылкая. А тут ходит мимо чекист, герой войны. Да ещё родом из столицы. К нам в город он через год после Победы перебрался. Не знаю, по какой причине. Тут не расскажу ничего. Мы тогда в старом доме жили, его снесли потом и как раз всем дали квартиры здесь. Это уже позже. Ну, вот представь, идём с подружками, а на встречу Иван Иваныч. Стать, плечи, форма… Но женат был. Это прямо убивало местных дамочек наповал. И знаешь, что интересно… супругу он не любил. Виду никогда не показывал посторонним, но не любил. Точно говорю. Я знаю. И она знала. Так случилось, однажды случайно их ссору услышала. Дом двухэтажный был, а за ним – кусты сирени. Сижу, значит, на лавочке, в кустах, а тут Иваныч со двора выходит. За ним жена следом. Алевтиной ее звали. Она ему, стой, говорит. Громко так, на нервах. Ага. Он идёт все равно. Она опять, мол, стой, говорит, знаю, куда ты собрался. Лизка твоя объявилась. К ней, мол, бежишь. Как можно? То от нее за пятьсот километров прячешься, то к ней. Иваныч замер, потом резко так повернулся и ответил, что это неверное мнение. У нас, говорит он Алевтине, сын только родился, а ты меня, говорит, в измене подозреваешь. Лиза проездом. Товарищ она боевой. И все. Опять пошел вперёд. Алевтина заплакала, но больше догонять не стала. Вот так вот. Ну, а потом вскоре его вроде в Москву вызвали. Такой слух был. Оттуда он уже не вернулся. Что за Лизка, сказала бы, да не знаю. Но показалось в тот момент, дюже она для него больной темой была.

– Спасибо, Никитишна. – Я искренне, от души, поблагодарил старушку, чем, похоже, сильно ее удивил. Она то была уверена, будто ничего нового мне не рассказала. Просто обсуждала, вроде прошлую жизнь, да сплетничала. А на самом деле, дала очень важную информацию. Во-первых, дед из столицы сразу после войны переехал сюда, в провинцию. Хотя, казалось бы, зачем? Я так понимаю, этот переезд был больше похож на побег. И от самого себя, и от… вот, черт. Получается, от Лизоньки. Получается, в женщинах у нас с Иванычем вкус точно одинаковый. А во-вторых, в Москву его после появления девчонки вызвали. Следом – обвинение в предательстве. Ох, какое интересное совпадение. В общем, кровь из носа надо завтра блондиночку разыскать. Все школы поблизости нашего места встречи с ног на голову переверну. А надо будет, так и по остальным районам города. Есть, о чем нам с ней поговорить. Всю душу из Лизоньки вытрясу. Сначала за деда определимся, почему в этой реальности он предателем оказался. А потом хоть силой, но заставлю ее бабку-демона найти. Ведьма она, или хрен пойми что.

Я попрощался с Никитишной, поднялся с лавочки и пошел к подъезду. В тот момент мне казалось, хуже быть уже не может. Зря.

Глава 7

Утро я начал бодро, потому как планов имелась целая куча. В первую очередь, относительно меня самого. Ещё с вечера приглядел спортивную площадку неподалеку от своего двора. Натянул треники, этого добра оказалось предостаточно. В новой реальности у меня будто была цель выглядеть в полном соответствии с образом спивающегося неудачника. Нацепил майку, кеды и, спустившись вниз, потрусил в намеченную сторону.

При том, что утро реально было раннее, свидетелей моего позора, к счастью, не оказалось. Потому как это – позор. На турнике я висел, как растянутая простудой сопля. Тело вообще отказывалось двигаться к состоянию совершенства, которое мной было запланировано, и на все мои попытки заставить его работать реагировало категоричным отказом. То есть подтянулся я от силы пять раз и то, с таким скрипом, что со стыда бы не сгореть. Рядом обнаружил несколько тренажеров. Вообще территория, предназначенная для занятий гражданами спортом, была сделана качественно, на совесть. Вокруг баскетбольной площадки шла беговая дорожка. С одной стороны – находились поднимающиеся лесенкой места для зрителей, видимо, даже какие-то мероприятия бывают, с другой – как раз те самые тренажёры. То есть, здоровый образ жизни здесь уважают, вот только, похоже все, кто угодно, только не я.