13-й отдел НКВД. Книга 2
Шрифт:
Дошел к машине, затем закинул бессознательное тело в кузов. Морозно. Помрет ещё по дороге от переохлаждения. Немного подумал, стянул теплый тулуп, найденный в доме Натальи Никаноровны, который использовал вместо пропавшей шинели. Форму вообще, кстати, не обнаружил ещё утром. К счастью, звезда Давида, прежде лежавшая в кармане военных штанов, обнаружилась под подушкой. Похоже, бабуля позаботилась. Сам согреюсь в кабине, когда поедем. Тулуп пригодится этому бедолаге. Хорошо, что хотя бы он есть. Забрался в грузовик и подтянул Алексея в дальний угол. Затем укутал его так, чтоб в первую очередь прикрыть босые ноги. Снова оглядел двор. Когда мы шли на аудиенцию с фон Боком, обратил внимание на мешки, сваленные неподалеку. Они, к счастью были на месте.
В этот момент послышался немецкий говор. Патруль, похоже. С разбегу запрыгнул на гору пока ещё не знаю чего и скатился за нее. Была щель между кладкой и забором. Из-за угла показались два немца. Очень прекрасно, что не из-за того, где благополучно отдыхал усыпленный Лизой караульный. Хорошо, что здание было достаточно большим, и расстояние от одного конца до другого выходило весьма немаленьким. Не знаю, через сколько обнаружат вырубившегося фрица. На нем, конечно, следов постороннего вмешательства нет, и Лиза, выходя из подвала, успела закрыть снова дверь на замок, а ключ сунуть ему в карман. Однако, сам то он тоже не идиот. Проснется, теоретически должен проверить пленника. Я бы проверил, если бы очнулся после внезапно накатившего сна, да ещё когда он приключился параллельно с появившейся блондиночкой.
Двое фрицев прошли через двор и скрылись за поворотом. На тот самый торец, где находился подвал, они внимания не обратили. Скорее всего, там смена не скоро. Везёт. Пока что.
Я принялся карабкаться обратно на гору, за которую спрятался. А это реально была гора. В два человеческих роста. Не иначе, как с перепугу, взлетел на нее за секунду, когда очень желал избежать встречи с немцами.
Судя по всему, упакованный в холщевину уголь. По крайней мере, на ощупь возникало именно такое впечатление. Спустился с кургана, а потом очень энергично принялся таскать мешки в кузов машины. Приходилось лезть снова наверх, брать оттуда, скатывать вниз и уже потом закидывать на плечо. Черт. Времени совсем нет. Я носился с этими мешками, как угорелый. Ещё хорошо, что в силу позднего времени, окна в здании, где предположительно находился немецкий штаб, были темными. Зато где-то на приличном расстоянии слышались звуки гармошки и смех. Радуются, фрицы.
Расстояние от кучи с углем и стоящей неподалеку машины, до большого дома тоже было приличным. Это и выручало, по большому счету.
Нашвыряв порядка десяти – пятнадцати мешков я понял, что сейчас просто лягу и умру. Иваныч, конечно, молод, здоров, но в таком режиме срочной погрузки даже крепкий мужик загнётся.
Только выдохнул, как со стороны «терема» показались четыре силуэта. Ну, ясно. Бабка-демон не могла не явиться.
– Иван, ты удивляешь… – Марта остановилась возле машины, внимательно глядя не меня.
– Ага. Я вообще удивительный парень. Прыгайте. Транспорт готов. – Старался дышать носом, чтоб не выдать своего состояния. – Вот, побегал кругами. Холодно. Генрих Эдуардович, сдается мне, оно вам не понадобиться.
Подскочил к Мацкевичу, стянул с него теплое щегольской пальто, в которое тот вырядился. Он попытался сопротивляться, но был подхвачен мною же под руки и буквально пинком закинут в машину.
– Водить умеете? – Запоздало крикнул ему вслед. Получив утвердительный ответ, довольно кивнул. – Ну, вот и чудно. Дамы, прошу.
Места в кабине хватит только троим. Не сообразил сразу. Поэтому, очевидно, мне придется ехать в кузове.
Марта полезла следом за Мацкевичем, успев при этом наградить меня подозрительным взглядом. Лиза просто откровенно злилась, а потому даже ничего не сказала. Зато, конечно же, отличилась бабуля.
– Балуешь, Иван? – Наталья Никаноровна, в отличие от девчонки, была спокойна и даже, наверное, весела. Хотя, она из этого состояния не выходит. Радуется, непонятно чему.
– Никак нет, товарищ Долгорукова. Частично беру ситуацию в свои руки. – Хлопнул дверью, закрывая кабину, а потом подошёл к кузову, ухватился руками и запрыгнул туда,
Не дожидаясь ответа от бабки-демона, хлопнул рукой по крыше кабины, намекая Мацкевичу, чтоб тот уже трогался.
Мотор фыркнул несколько раз, чихнул, а потом завелся и грузовик двинулся с места.
Выезжая со двора, я смотрел на Наталью Никаноровну, которая провожала нас взглядом и лучезарной, наисчастливейший улыбкой. Чего скалится без конца? Мало Генриха Эдуардовича с его психическими отклонениями, так ещё и демон неадекватный.
Это может и странно, но сильного волнения не было. Присутствовала уверенность, Лиза сделает все, чтоб мы выбрались. Да, изначально машины не было в плане. Ну, так ничего страшного. Пока не хватились, что возле подвала валяется фриц, можно не переживать. Документы у девчонки по-любому есть. Фон Бок ее точно не с пустыми руками, на честном слове отправил. Да и я все же на этот раз решил немного укрепить наше положение. Успел таки добежать до спящего немца и прихватить с собой автомат, который теперь лежал за одним из угольных мешков. Надоело шляться без оружия. То свои не дают, то фашисты отбирают. Из Москвы то я выехал с «браунингом». А очнулся уже без него. Конечно, фрицы захапали. Но сейчас оружие в любом виде не помешает.
Машина выехала с территории немецкого штаба и, набирая ход, направилась к выезду из города. Вокруг, конечно, все говорило о недавно прошедших боях. В темноте полуразрушенные дома смотрелись, как декорации старого фильма о войне. Мне кажется, фрицы выбрали тот комплекс, где мы находились несколько дней, не только из-за его удобного расположения и большого количества зданий, но и потому, что он удивительным чудом остался цел.
Глава 20
Как водится, и соответственно всем законам подлости, проблемы начались сразу, как только мы подъехали к тому пропускному пункту, организованному немцами, через который был ближайший выезд из Калинина. Где-то очень далеко сверкала зарница и грохотали глухие взрывы. Так понимаю, линия боёв сдвинулась в сторону Москвы.
Мы подъехали к полосатой будке, раскрашенной черно – белым цветом. Шлагбаум был опущен. Рядом отирались четверо фрицев. Плохо разбираюсь в их знаках отличия, но один точно является офицером.
От пропускной кибитки в обе стороны тянулись «ежи» с колючей проволокой. Не объедешь, факт. Если что-то пойдет не так, прорываться лишь по главной дороге. У солдат за спиной ружья. Рядом с будкой есть, как минимум, один пулемет. Нет, надо, чтоб все прошло тихо-мирно.
Офицер подошёл к кабине со стороны Мацкевича, но тут же на улицу выбралась Лизонька. Она мило улыбалась и очень бодро щебетала на этом отвратительном на мой вкус языке. Честно. Дело даже не в том, что им пользуются фашисты. Просто вот режет слух и все тут. Я и французский, честно сказать, не очень. Эти гавкают, те картавят через букву. Но от блондиночки, надо признать, немецкий звучал не так грубо. Она что-то вдохновенно поясняла офицеру, тот ее внимательно слушал. Черт, как же хреново, что не понимаю ни слова.
В итоге своей речи девчонка достала из кармана пальто бумаги. Предполагаю, те самые пропуска. Фриц их внимательно изучил, кивнул, а потом направился к кузову. Ну, ожидаемо. Я уселся на крайний мешок, кутаясь в пальто Мацкевича, хотя до этого выглядывал через бортик. Теперь все в руках девчонки. Хоть спать она его уложит, хоть просто прибьет.
Как только немец подошёл ближе, рядом нарисовалась Лизонька, которая вдруг заговорила со мной, будто я дурачок. Но хотя бы на родном языке.
– Не бойся, Иван. Этот человек просто хочет посмотреть, что у нас в машине. Не нервничай. Все хорошо.