1356 (др.перевод)

Корнуэлл Бернард

– Надеюсь, ты прав.

– Это самое разумное объяснение, сир.

– А если ты прав, то Бастард отправится в Бордо, а? Его больше нет!

– Хотя он может вернуться, сир, - предупредил отец Винсент графа.

– Когда-нибудь, когда-нибудь, - беззаботно заметил Лабруйяд. Он был беспечен, потому что если Бастард отправится в Гасконь, у графа будет время, чтобы нанять больше людей и укрепить замок.

Он придержал лошадь, позволяя повозкам поравняться с ним, чтобы он мог поглазеть на своего обнаженного и окровавленного

врага. Граф был доволен. Вийон был в агонии, а Бертийю ожидало наказание за измену. Он подумал, что жизнь удалась.

Его жена рыдала. Солнце поднялось выше, потеплело. Крестьяне вставали на колени, когда граф проезжал мимо. Дорога взбиралась на холмы, что отделяли земли Вийона и Лабруйяда, и хотя первым блюдом была смерть, на второе подадут веселье, потому что граф был отомщен.

Павиль был всего в двух часах езды на запад от павшего замка. Когда-то он был процветающим городом, славящимся своим монастырем и превосходным вином, но теперь осталось только тридцать два монаха, и меньше двух сотен человек жили в маленьком городке.

Разразилась чума, и половина городских жителей была погребена в полях возле реки. Городские стены разрушались, и монастырские виноградники заросли сорняками.

Эллекены собирались на рыночной площади за пределами монастыря, куда они свозили в лазарет своих раненых. Уставших лошадей вываживали, а стрелы чинили.

Брат Майкл хотел найти какую-нибудь еду, но к нему подошел Бастард.

– Там умирают шестеро моих людей, - он кивнул головой в сторону монастыря, - еще четверо могут не выжить. Сэм говорит, ты работал в лазарете?

– Работал, - ответил монах, - но я привез для тебя послание.

– От кого?

– От графа Нортгемптона, господин.

– Не называй меня так. Чего хочет Билли?
– Бастард подождал ответа, затем нахмурился, так и не получив его.
– Только не говори, что ты не читал письмо! Чего он хочет?

– Я не читал!
– запротестовал брат Майкл.

– Честный монах? Мир узрел чудо, - Бастард проигнорировал протянутое письмо.
– Пойди и займись ранеными. Я прочту письмо позже.

Брат Майкл проработал час, помогая двум другим монахам обмывать и перевязывать раны, и когда закончил, снова вышел на солнце и увидел двух человек, пересчитывавших огромную кучу низкопробных монет.

– Мы договаривались о том, - сказал Бастард аббату, - что платеж будет в генуэзских монетах.

Аббат выглядел обеспокоенным.

– Граф настоял на том, чтобы заменить монеты, - сказал он.

– И ты это позволил?
– спросил Бастард. Аббат пожал плечами.
– Он обманул нас, а ты позволил этому случиться!

– Он прислал латников, милорд, - сказал аббат с несчастным видом.

Лабруйяд согласился заплатить Бастарду в генуанах, это были хорошие золотые монеты, которые везде принимались, но как только Бастард со своими людьми проверили платеж, граф отправил людей забрать генуаны и

заменить их смесью оболов, экю, флоринов, денье и мешком с пенсами, эти монеты не были золотыми, большинство были из низкопробного металла или обрезаны, и хотя их номинальная стоимость соответствовала соглашению, на самом деле они стоили меньше половины.

– Его люди заверили, что они стоят столько же, милорд, - добавил аббат.

– И ты им поверил?
– мрачно спросил Бастард.

– Я протестовал, - заявил аббат, обеспокоенный тем, что может не получить свою обычную плату за хранение наличности.

– Уверен, что протестовал, - сказал Бастард, но его тон выражал противоположное. Он был по-прежнему в черных доспехах, но снял бацинет, обнажив черные коротко остриженные волосы.
– Лабруйяд ведь глупец, правда?

– Жадный глупец, - с готовностью согласился аббат.
– А его отец был еще хуже. Феод Лабруйяда когда-то включал в себя все земли отсюда и до моря, но его отец проиграл большую часть владений на юге.

Сын более аккуратен с деньгами. Он богат, конечно, очень богат, но не щедр, - сказал аббат.

Голос аббата задрожал, когда он взглянул на кучу низкопробных, деформированных и гнутых монет.

– Что ты будешь делать?
– спросил он нервно.

– Делать?
– казалось, Бастард задумался об этом, потом пожал плечами.
– У меня есть деньги, - наконец произнес он, - какие уж есть, - он помедлил.
– Это работа для законников, - в конце концов решил он.

– Для законников, да, - аббат, обеспокоенный тем, что его могут обвинить в замене монет, не мог скрыть своего облегчения.

– Но не в суде графа, - добавил Бастард.

– Может быть, в суде епископа?
– предложил аббат.

Бастард кивнул, потом бросил на аббата сердитый взгляд.

– Это зависит от твоего свидетельства.

– Конечно, господин.

– И как следует заплати за это, - добавил Бастард.

– Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, - сказал аббат.

Бастард подбрасывал одну из монет в искореженной руке – ее пальцы как-будто были раздавлены большим весом.

– Придется оставить это законникам, - объявил он и приказал своим людям заплатить аббату любыми хорошими монетами, которые только смогут найти среди лома.

– Не имею ничего против тебя, добавил Бастард аббату, вздохнувшему с облегчением, и повернулся к брату Майклу, который достал пергамент из кошеля и попытался отдать его. – Подожди, брат, - прервал его Бастард.

Приближалась женщина с ребенком. Брат Майкл до сих пор их не заметил, поскольку те путешествовали вместе с другими женщинами, следовавшими за эллекенами и пережидавшими атаку на замок за пределами Вийона.

Но сейчас молодой монах заметил ее, заметил и задрожал. Весь день его преследовал образ Бертийи, но эта женщина была так же красива, хотя и совсем другой красотой.