1356
Шрифт:
В руке он держал щит той же яркой расцветки, а на шлеме с забралом были прикреплены одно белое и одно голубое перо.
– Сюда!
– призвал он и повел всадников на юг.
И это оказалось проще, чем пересекать долину. Теперь, вместо того, чтобы заставлять отяжелевших от доспехов лошадей подниматься по длинному склону удерживаемого англичанами холма, они поскакали вниз.
Они перешли на рысь. Звенели и бряцали лошадиные доспехи, копыта с глухим звуком стучали о сухой дерн. У некоторых воинов в руках были пики, но большинство взяли мечи.
Они
Лорд Дуглас находился справа вместе с дюжиной шотландцев.
– Опустите забрала, когда увидите стрелу, - напомнил он им, и наслаждайтесь резней!
Он насладится. Любимым развлечением клана Дугласов было резать англичан, и Дуглас почувствовал прилив свирепой радости в предчувствии битвы. Он смертельно боялся, что вмешательство церковников поможет английской армии избежать сражения, но переговоры провалились, и он был свободен нести разрушения.
– И помните! Увидите моего проклятого племянника, оставьте его в живых!
– он сомневался, что найдет Робби в хаосе битвы, но все же хотел захватить мальчишку живым. Захватить живым и заставить страдать.
– Хочу, чтобы этот мелкий ублюдок остался в живых и наплакался! Запомните это!
– Я заставлю его рыдать, - ответил Скалли, - рыдать, как младенца!
Лошади поравнялись с деревьями, и всадники замедлили бег, пригибаясь под тяжелыми ветвями. До сих пор ни одной стрелы. До сих пор ни одного врага.
Молю Господа, чтобы д'Одрам оказался прав, подумал Дуглас. Может, они скачут в пустоту? Действительно ли англичане отступали? Или всадники гонятся за миражом?
Звук от лошадиных копыт изменился, и он понял, что они скачут по болоту. Вместо дубов там росли ивы и ольха, вместо листового перегноя торчали кочки с травой и зеленой жижей между ними.
Копыта лошадей увязали в трясине, но они все же продвигались вперед, а потом он увидел реку, блеск серебра среди темной зелени, заметил и людей, людей и повозки, и там были лучники!
Маршал д'Одрам тоже их увидел, увидел и перевернутую повозку, и что среди англичан царил хаос, и как мелькнула в небе стрела. Он не заметил, откуда она прилетела, но она говорила, что он принял правильное решение и что он нашел лучников. Он со стуком опустил забрало, так что все вокруг потемнело, вонзил в коня шпоры и бросился в атаку.
Лучники графа Уорика еще спускались с холма. Атаку всадников пришлось отражать людям Томаса, и поскольку лучники были опытны и умелы, они выбрали стрелы для лошадей.
Стрелы специально предназначались для убийста лошадей, потому что животные были уязвимы, и каждый лучник знал, что для победы над конными рыцарями нужно целиться в лошадей.
Именно так была выиграна битва при Креси, так что они инстинктивно выбрали стрелы для лошадей с треугольными зазубренными наконечниками, обе стороны которого были остры, как бритва, чтобы разрывать плоть и сосуды и застревать
Они оттянули тетиву за ухо, выбрали цели и выстрелили.
Боевой лук был выше человеческого роста. Он был вырезан из растущего в солнечных средиземноморских землях тиса, из той части его ствола, где темная сердцевина встречалась с золотистой заболонью, и темная сердцевина тиса была жесткой и негибкой, а внешняя заболонь пружинила, возвращаясь в прежнее положение, если была согнута, и эти противоположные свойства сердцевины и заболони вместе придавали огромному боевому луку чудовищную силу.
Но чтобы высвободить эту силу, тетиву нужно было натянуть к уху, а не к глазу, лучник должен был научиться целиться инстинктивно и натренировать мускулы, чтобы оттягивать тетиву, пока не покажется, что тис вот-вот сломается.
Требовалось десять лет, чтобы стать лучником, но в руках тренированного человека тисовый боевой лук мог убивать с двух сотен шагов и больше и вызывал страх по всему христианскому миру.
Запели луки. Тетива ударяла по нарукавникам, предохраняющим запястья лучников, выпрыгивали и уносились прочь стрелы. Лучники целились в грудь лошадей, чтобы стрелы вошли им глубоко в легкие.
Томас знал, что должно произойти. Лошади начнут спотыкаться и падать. Кровь хлынет из их пасти и ноздрей. Послышатся крики людей, придавленных лошадьми.
Остальных воинов падающие животные приведут в замешательство, и будут прилетать все новые стрелы, яростные и безжалостные, обжигая смертью с белым оперением, выпущенной тисом и коноплей. Но ничего этого не произошло.
Стрелы падали. Лошади продолжали двигаться.
Люди кричали. Возницы повскакивали с мест и бежали через реку. Всадник, пытавшийся ускорить отступление, уставился на приближающихся французов, не веря своим глазам.
Первые лучники графа Уорика достигли реки, командиры кричали, чтобы они начинали стрелять.
А французы по-прежнему приближались. Они наступали медленно и непреклонно и, очевидно, стрелы не нанесли им повреждений. Ближайшие всадники теперь находились в ста пятидесяти шагах.
Томас выпустил вторую стрелу, наблюдая за ее полетом, как она описала в воздухе низкую дугу и ударила в центр украшенной диагональными бело-голубыми полосами попоны, но лошадь даже не сбилась с шага, и Томас заметил, как еще одна стрела попала в полосатую попону.
Его стрела вошла точно туда, куда он и хотел, прямо в грудь лошади, и ничего не произошло.
– У них доспехи под попонами!
– прокричал он своим воинам.
– Шило! Шило!
– он выдернул стрелу с наконечником-шилом из мягкого дерна, куда воткнул несколько стрел. Вложил ее в лук, поискал цель и, увидев красное сердце Дугласа, выстрелил.
Лошадь продолжала двигаться.
Но лошади приближались медленно. Они шли не галопом, даже не рысью. Огромные боевые кони несли на себе кольчуги и доспехи, усиленные толстой подкладкой из вываренной кожи, а также седоков в латах, и им приходилось пробивать путь через болото, окаймлявшее реку.