1356

Корнуэлл Бернард

– Кардинал этого не знает. Ты рискуешь безопасностью этих добрых людей, - сказал отец Левонн, имея в виду горожан.

– Защищать добрых людей - моя задача и ответственность сира Анри, - Томас произнес это более резко, чем хотел.
– Ты молишься, а я дерусь, отец. И буду искать Злобу. Сначала я отправлюсь на юг.

– На юг? Почему?

– Чтобы найти ученого человека, конечно же, - объяснил Томас, - человека, который знает все истории.

– У меня такое чувство, Томас, - сказал священник, - что Злоба - нечестивая вещь. Помни,

что Христос сказал, когда Петр вытащил меч.

– "Вложи меч в ножны", - процитировал Томас.

– Это приказ Господа нашего! Отложить наше оружие. Злоба заслужила его неудовольствие, Томас, поэтому она не должна быть найдена, она должна быть уничтожена.

– Уничтожена?
– просил Томас, потом повернулся, потому что на улице послышался громкий стук копыт и скрип несмазанных колес.
– Мы можем поспорить об этом позже, отец, - сказал он, отошел от нефа и распахнул дверь наружу, ослепленный весенним светом.

Груши возле колодца были покрыты белыми цветами, рядом с ним дюжина женщин наблюдала за громоздкой четырехколесной повозкой, которую тянули шесть лошадей.

Повозку сопровождали несколько всадников, все они были людьми Томаса за исключением двух незнакомцев. Один из незнакомцев носил дорогие доспехи под коротким черным жиппоном с вышитой белой розой.

Его лицо скрывалось за турнирным шлемом, украшенном черным пером, а лошадь - боевой конь, был покрыт попоной с черно-белыми полосами.

Его сопровождал слуга, который нес знамя с тем же символом белой розы.

– Эти придурки ждали на дороге, - лучник, ехавший верхом, ткнул большим пальцем в сторону незнакомцев в ливроеях с белой розой. Лучник, как и остальные воины, охраняющие повозку, носил эмблему Эллекенов - странное животное с рогами и бивнями, держащее кубок.

– Ублюдков было восемь, но мы сказали, что только двое могут войти в город.

– Томас Хуктон, - требовательно спросил всадник в доспехах, его голос звучал приглушенно из-под большого шлема.

Томас проигнорировал его.

– Сколько бочек?
– поинтересовался он у лучника, кивая в сторону повозки.

– Тридцать четыре.

– Боже мой, - сказал Томас недовольно, - только тридцать четыре? Нам нужно сто тридцать четыре!

Лучник пожал плечами.

– Похоже, что проклятые шотландцы нарушили перемирие. Королю в Англии нужна каждая стрела.

– Он потеряет Гасконь, если не пришлет стрел, - заявил Томас.

– Томас из Хуктона!
– всадник подогнал лошадь ближе к Томасу.

Томас снова его проигнорировал.

– У вас были какие-нибудь проблемы по дороге, Саймон?
– спросил он лучника.

– Никаких.

Томас прошел мимо всадника к большой повозке и забрался на нее, где использовал рукоять ножа, чтобы сбить крышку бочки. Внутри находились стрелы.

Они были сложены довольно свободно, чтобы не повредить оперение, иначе стрелы не полетели бы в нужном направлении. Томас вытащил пару и осмотрел ясеневое древко.

– Выглядят неплохо, -

нехотя вымолвил он.

– Мы выпустили пару дюжин, - сказал Саймон, и они летели прямо.

– Ты Томас Хуктон?
– рыцарь белой розы подтолкнул своего боевого коня к повозке.

– Я поговорю с тобой, когда буду готов, - ответил Томас по-французски, а потом снова перешел на английский.
– Тетивы, Саймон?

– Целый мешок.

– Хорошо, - произнес Томас, - но только тридцать четыре бочки?
– одной из его постоянных забот была поставка стрел для его устрашающих лучников.

Он мог сделать новые луки в Кастийоне д'Арбизон, потому что местные тисы были достаточно хороши для изготовления длинного лука, и Томас, как и дюжина его людей, достаточно хорошо умел делать луки, но никто не знал, как сделать английские стрелы.

Они выглядели довольно простыми: ясеневое древко, заканчивающееся стальным наконечником и оперенное гусиными перьями, но рядом с городом не было ясеней, постриженных в виде поллардов, а кузнецы не умели делать наконечник-шило, который способен пробить доспехи, и никто не знал, как сварить клей для оперения.

Хороший лучник мог выпускать пятнадцать стрел в минуту, и во время любой небольшой стычки люди Томаса могли выпустить десять тысяч за десять минут, и хотя некоторые стрелы можно было использовать повторно, многие ломались во время сражения, так что Томас был вынужден покупать им замену из тех сотен тысяч стрел, что отправлялись из Саутгемптона в Бордо, а затем распределялись по английским гарнизонам, которые охраняли земли короля Эдуарда в Гаскони.

Томас положил крышку бочки обратно.

– Этого хватит на пару месяцев, - сказал он, но видит Бог, нам нужно больше, - он посмотрел на всадника.
– Кто ты такой?

– Меня зовут Роланд де Веррек, - ответил тот. Он говорил по-французски с гасконским акцентом.

– Я слышал о тебе, - сказал Томас, что было неудивительно, потому что о Роланде де Верреке говорили по всей Европе.

Не было лучшего бойца в турнирах. И, конечно, существовала легенда о его девственности, вызванной явлением Девы Марии.

– Хочешь присоединиться к эллекенам?
– спросил Томас.

– Граф Лабруйяд поручил мне миссию..., - начал Роланд.

– Этот жирный ублюдок наверняка тебя обманывает, - прервал его Томас, - и если ты хочешь поговорить со мной, Веррек, сними этот проклятый горшок со своей головы.

– Милорд граф приказал мне..., - начал Роланд.

– Я велел тебе снять проклятый горшок с головы, - снова прервал его Томас. Он забрался на повозку, чтобы проверить стрелы, но также и потому, что оттуда мог смотреть на всадника сверху вниз.

Всегда не очень приятно иметь дело со всадником, стоя на земле, но теперь в неприятном положении находился Роланд. Несколько людей Томаса, у которых присутствие незнакомца вызвало любопытство, вышли из открытых ворот замка. Среди них была Женевьева, держащая за руку Хью.