13
Шрифт:
Вздохнула девушка, окровавленные пальцы о платье вытерла. Повернулась было к человеку, неслышно за спиной стоящему, но наткнулась на зеркало. Удивилась. Не она то была. Улыбнулось ей отражение. Вздрогнула Рая, на отца посмотрела. Нет больше родных у нее. Да и был ли он родным? На смерть дитя свое пославший? Ни звука в ее защиту не издавший? Был ли?
Ни сожалений, ни грусти не испытала Рая. Но и удовлетворения не было. Быстро вышла из дома. Мелькнула тень в кустах неподалеку. Сердце сжалось, забилось
То место, оно. Парень остановился. Рая неслышно со спины подошла. Дернулся юноша, обернулся. Гримаса ужаса лицо исказила.
– Рая, – на колени перед ней бухнулся, – прости, любимая.
– Ты клялся! – рукой взмахнулся, по груди полоснув, парень с ужасом на рану посмотрел. – Кровью предков клялся!
Рая присела, лицо к лицу оказались. Мил дрожал весь, в глаза не смотрел.
– Любимый, – юношу крупная дрожь забила, она сама ему голову подняла, губами коснулась губ теплых.
Ногтем по виску провела, капли красные тяжело на землю падали.
– Пощади, – Мил с ужасом на девушку смотрел, затем на Него взгляд упал, – пощади!
– Нет, – спокойно ответила, будто в соли отказала соседу.
– Ты умерла! – истерично выкрикнул парень, на ноги вскакивая. – Умерла! Тебя нет!
– Тебя не отпускали, – от этого голоса юноша, уже бежать собиравшийся, встал как вкопанный на одном месте, от страха слова все позабыв.
Рассмеялся Он, а у Мила штаны намочились от звуков Его голоса. Рая скривилась брезгливо.
– Трусом умрешь! – сказала, будто плюнула, аккуратно по шее вдоль кадыка провела.
Медленно кровь капала, завороженно Рая следила за каждой каплей, в сырую землю впитывающуюся в мгновения, быстро. За глазами его следила, в них разума не было, исчез он от ужаса животного. Безумным взглядом парень за ней следил, за рукой взмахнувшей, милосердной. Прервала Рая мучения. Не человека, нет, только внешне на него похожего. И как любить его могла? Не понимала. Скривилась девушка, вдруг вспомнив, как на ласки его отвечала.
– Хороша ты, – раздалось восхищенное, близко монстр к девушке подошел. – Удовлетворена ли?
Минуту ровно молчала Рая.
– Они все! Все на мучения мои смотрели, – девушка руку вверх подняла, все село жестом обвела, – равнодушно.
***
Луна высоко висела на небе, звезды устало перемигивались. Скоро придет пора, и на место ночному светилу придет дневное. Но люди не увидят больше восхода, не подставят лицо под лучи теплые, душу согревающие.
Солнце мертвых лишь раз выглянуло из-за тучи, да тут же назад закатилось, вздрогнув. Не видало оно до сегодняшней ночи ужаса большего, чем сейчас под его сенью творившегося.
Ни
Рая шла, в последний раз вдыхая ароматы свежей ночи. Ноги сами на погост вынесли. Упала на могилу матери, целовала землю.
– Ты одна мама. Одна права была.
Приподнялась девушка, села. На Него посмотрела. Он ждал. Ждал слов ее, а она и не знала, что жизнь ее от этих слов зависит.
– Не будет у тебя более невест.
Тот усмехнулся в ответ. Пальцами щелкнул. Шея девушки неестественно вывернулась, упала Рая на землю, невидящим взором на него смотрела.
***
Он шел по опустевшим улицам среди безмолвных домов. Первый лучик солнца робко прошелся по сонной земле.
Грянул гром.
Появившийся человек обвел мрачным взглядом бездыханные тела.
– Зачем ты позволил ей?
– Она одна поняла, – человек в черном криво усмехнулся. – Я провалил эксперимент?
– У тебя еще было время…
– Больше не мог, – наклонился, сорвал цветок, задумчиво сжал в руке. – Не мог больше! – выкрикнул.
– Ты всегда был нетерпеливым, брат. – мужчина в белом слабо улыбнулся, затем повернул голову. – Зачем ее убил?
– Она ничем их не лучше. Не было в ней страсти истинной, не горел в ней огонь. Так животное обезумевшее за боль причиненную мстит всем, кто поблизости имел несчастье оказаться.
– Ты сказал, она поняла.
Человек в черном за голову схватился, резко развернулся.
– Поняла, что звери они, НЕ люди! Понимаешь? Все они!!! – обвел рукой трупы, возле каждого дома лежащие. – Равнодушные! Дрожащие твари. Все до одного. За свою жизнь боялись. Ради того, чтобы свою жалкую жизнь продлить, отдавали на мучение одну из них! Девчонку!
Мужчина в черном замолк, горестно простонал, обратил горящий взор к брату:
– Равнодушные! В них нет огня! Больше нет, выродились люди, – резко подошел, положил руку на плечо брату, – мы не возродим свободный Дух, нет.
– Сколько из девушек соглашались добровольно? – пришедший вытащил из кармана блокнот с ручкой.
– Восемь! Восемь!!! – человек в черном приложил ладонь ко лбу.
– Переправил? – что-то чирканул в исписанных листах.
– Да. Девять человек переправил наверх к тебе.
– Почему девять? – в голосе сквозило неприкрытое изумление.
– Еще одна, – тихо произнес, – ее мать, – махнул рукой на Раю. – Я думал, что…
– Дочь в нее пошла?
– Да, – с горечью в голосе.