13
Шрифт:
– В таком случае мне все еще нужно знать, что видели вы. От лиц ваших пациентов я историю уже услышал, а вот от вас… – цокнув, он развел руки в стороны и убрал их в карманы джинсов.
Мэлроу повернула голову, поджав губы.
– У меня есть предположение, что пациенты пережили свой самый пугающий страх или травмы.
– И как же так вышло, что все двенадцать человек видели галлюцинации? Сопоставляя все факты, я начинаю думать,
– Во-первых, тринадцать. Я тоже видела. А во-вторых, это не моя специальность – я психиатр, а не гипнолог.
– Расскажите, что вы увидели.
Дернув бровью и глубоко вздохнув, она начала:
– Начало вы знаете – оно у всех одинаковое. Но я прожила свою травму. Я наблюдала, как отец убивает мою семью, – игнорируя его, она продолжала говорить, – я спряталась в шкаф. У меня тогда еще в руках была игрушка – медвежонок. Сначала он застрелил Милли – нашу собаку – ретривер, у нее шерсть еще была светло-карамельная. Затем Мэд – ей было четыре года. На звуки выстрелов прибежала мама – он пальнул ей в грудь сразу же. Затем начал ходить по дому, искать меня… Но я убежала. Тихо вышла из шкафа и побежала к соседнему дому, все еще сжимая плюшевого медведя в руке. Отец этого не заметил. Когда я вернулась в дом и ступила на порог уже с полицией, увидела, как он валялся среди гостиной в крови и с простреленной головой рядом с мамой и обняв обмякшее тело Мэдди.
Представляя то, что рассказывала Мэлроу, в сознании всплыл медвежонок на белом стуле из той комнаты.
Неровно вздохнув и часто моргая, она сказала:
– Мне тогда было семь, и теперь, спустя двадцать лет, мне пришлось пережить этот ужас снова.
Адам взглянул на нее и опустил голову, лишь бы не встречаться с ней глазами.
«Цели терапии были достигнуты» – подумал Дженсен.
«Не считая парочки трупов, чьи смерти надо объяснить» – добавил он самому себе.
– Поэтому так противились рассказывать?
Мэлроу кивнула, поправив спавшую на лицо челку. Белый свет потолочных ламп под решетками падал на ее светлую кожу с веснушками на лице.
– Именно поэтому каждый мог пережить свой страх или травму.
Повисла тишина. От происшедшего Адам был в негодовании и не знал, что думать. Все версии шли вразрез с привычной логикой.
Мэлроу пожала плечами, поправляя халат.
– Это что угодно, но только не убийство.
– Спасибо за помощь следствию, можете идти.
Выйдя из «допросной», он решил спуститься вниз, в
Вдохнув чистый воздух, стало немного легче.
Адам стоял, смотря на сине-розовый закат. За его спиной отворилась дверь и вышла доктор Мэлроу. Она прошла мимо него к парковке, открыла свою темно-синюю «Шкоду» и уехала. Дженсен неосознанно облизнул губы, наблюдая за ней, и направился обратно.
Войдя, он достал телефон из кармана и позвонил Брайту.
– Брайт, ты еще в больнице?
– Уже нет, а что ты хотел?
– А криминалисты закончили собирать материал?
– Да, а что?
– Да так, ничего. Я на сегодня уже закончил, завтра к вам поеду, мне нужна новая информация по делу, так что понадобятся отчеты. И, знаешь…
– Что?
– Я еще подумаю, брать это дело или нет.
До Адама донесся вздох.
– Ладно, Дженсен. На связи.
Завершив вызов, он направился вниз. Проверив, есть ли камеры в коридоре – их было не меньше пяти – он рассчитал, где у них слепые зоны, и начал двигаться к цели, едва ли не вплотную прижимаясь к стене.
Дверь была обклеена черно-желтой лентой, но Адам твердо решил, что ему нужно взглянуть на место преступления еще раз.
Осторожно отклеив ее, он взялся за нижний край футболки, чтобы не оставлять отпечатков, дернул за ручку, и дверь открылась.
Небольшое пространство вокруг стульев так же было обклеено лентой, но ему необходимо было просто забрать всего одну вещь.
Стараясь не наступить на кровавые следы и до сих пор не высохшие лужи, Адам осторожно подошел к тому самому стулу и обнаружил, что плюшевый медведь пропал.
«Значит, забрали, как улику» – подумал он и разочарованно побрел обратно.
Мужчина пробрался сквозь ленты, заклеил ту, что отцепил, и направился наверх.
II
Его окружала темнота, а под ногами ощущался черный стеклянный пол без края и конца. Холод лез под кожу червем: чувствовались его медленные пробирающие движения. Руки заледенели. Червей стало больше – он чувствовал их везде: в ладонях, ногах, шее и, наконец, в мозге. Адам сделал шаг, затем еще несколько и еще, пока не сорвался на бег. Резко замедлив темп, он огляделся: мужчина находился в зеркальном лабиринте. И нигде не было ни одного его отражения. Он не видел себя.
Конец ознакомительного фрагмента.