14 сказок для взрослых
Шрифт:
С виленскими ангелами и мудрецами, сами понимаете, договориться нельзя. Праведников и язычников их суровое воинство не любит. Как смеет простой человек не страдать и не каяться? Откуда высокомерие, чтобы бросать вызов небесам? Юхан смел, не подозревая об этом. Небесам он предпочитал избенку на опушке и скромную съемную квартирку. Хуже того, он дерзал не грешить. Как-то само собой получалось. Не совершал дурных поступков и не имел злых мыслей по лености ли, по тупости, или просто по чистоте души. И пока мы искали подарок для друга, ангелы лелеяли план мести. Ну,
Звонкие колокольчики, солевая кормушка для лосей, охотничий рожок, причудливая свистулька-манок – мы предполагали что-то такое. Ничего не попадалось. Статуэтки гномов и будд мы решительно отвергли, остановились было у больших плетеных корзин, которые на поверку оказались китайскими, и вдруг, в каком-то закутке, внимание Ильсы привлекли две фигурные железки. Продавец затруднился определить, что это за штуки. Подставка для чайника, капкан, детали головоломки, спортивный инвентарь, крепежи рыцарских лат – мы гадали, спорили и передавали железки друг другу. Предмет был нелепый, но странно притягательный. И, похоже, старинный. Его хотелось держать в руках, поворачивать, крутить, рассматривать. Но какое применение могла иметь эта вещь? Юхан при всех «чудесатых» заморочках был практичным хозяином, как человек он нам нравился, и не хотелось нести в его дом невесть что. Стоила бессмыслица символические два евро, и мы после некоторых колебаний решили ее взять. Чтобы скрасить впечатление от неказистого подарка, мы накупили в продовольственном павильоне колбас, фруктов и вина.
Итак, мы вручили железки Юхану, он просиял или из деликатности сделал вид, что лучшего подарка на свете быть не может. Праздник прошел весело, и очень скоро начался отпускной сезон. Мы поочередно разъехались кто куда.
Конец лета пролетел стремительно, солнце покатилось к тропику Рака, начались долгие холодные вечера. Мы не сразу заметили перемену в Юхане. Он будто похудел и стал более рассеян, но разве это не типично для вернувшегося из отпуска? Лишь когда наша компания собралась на вылазку в провинцию в последний уик-энд октября, швед ошарашил новостью:
– Я женюсь. Скоро я должен буду уехать. Вы очень хорошие друзья и жаль расставаться.
– Ну ты, брат, даешь! Это здорово! Поздравляем! Она местная или шведка? Как вы познакомились? Покажи фотки!
– Она… можно сказать, местная. Она всякая. Необыкновенная.
– Ну дай хоть взглянуть!
– Не могу. У нее нет фото.
– Как это, вообще нет? Не хочет девушка светиться в сетях, ее право, но неужели ты тайком ее ни разу не щелкнул?
– Она бы рассердилась и исчезла.
– Царевна-лягушка, что ли? – не удержался Петр. – Или роскошная нимфа из твоих лесов?
– Нет, она… В общем, познакомитесь, сами поймете.
И такая мечтательная и грустная была у Юхана улыбка, что не оставалось сомнений: пропал наш дикарь. Совсем пропал, как малое дитя, заплутавшее в дебрях. Это Онгерманланд для него был как пять пальцев, а обычная любовь как темный лес, простите за оксюморон. Только обычная ли?
Следующий уик-энд мы договорились провести в Вильнюсе,
Невесту Юхана звали Люциана. Тонкая, нежная, белокурая, с классическими чертами лица. И с таким холодком, что эпитеты «миленькая», «красотка» или «классная девчонка» к ней не вязались. Голос у Мисс Совершенство был мелодичный, говорила она с легким акцентом, чуть жеманно, двигалась изящно, и от всего вместе взятого было не по себе. Знакомство вышло натянутое. Петр, весельчак и мастер на всякие розыгрыши, стушевался и как язык проглотил. Ильса сразу возненавидела избранницу. А Юхан в снежной королеве души не чаял. В общем, посидели мы пару часов за столиком приличия ради и оставили шведа коротать вечер с Люцианой. Ему ничего больше и не надо было.
Мы медленно прошли по улице Бернардинцев, спустились к костелу Анны, заглянули в парк. Было холодно и безлюдно, мы повернули назад. Как ни странно, монастырский дворик был еще открыт, мы зашли внутрь и присели на скамьи в костеле.
– Лучше бы нашел себе здоровую веселую кикимору, чем эту бледную немочь, – сказала Ильса.
– Да ты ревнуешь, подруга! – к Петру вернулась его обычная беспечность.– А царевна и правда отмороженная.
– Мертвячка! Как к такой ревновать?
– Как мимо такой пройти и не заметить, это да…
– Она и тебе понравилась? – Ильса почти обиделась.
– Разве Люциана кому-то может не нравиться? Но слишком изысканная. Я люблю попроще.
– Ага, с сиськами побольше.
– В придачу к сиськам не помешают мозги. Два в одном, ясно? Два достоинства должны сойтись в одной.
– Разговорчики еще те для святого места, – заметила я. – Хотя бы не орите так, а то нас выгонят.
– Бог простит, – философски заметил Петр, – и если этот деревянный парень нас слышит, он поймет. Он же не идиот.
– Давайте все вместе помолимся, – предложила Ильса.
Петр скорчил кислую мину, я, наверное, тоже, но мы все-таки встали и подошли к искусно вырезанной композиции с вознесением и ангелами. И Петр серьезно произнес:
– Господи, спаси раба твоего неразумного Юхана! Пусть он швед и не католик, он хороший человек. Спаси его от гибельного союза с девой Люцианой, которая неизвестно кто, по-моему, даже не божья тварь – чего ржете, красивые? – Да святится имя твое, аминь.
– Теперь нас точно выгонят.
– Нет, сами уйдем. Только монетки в ящик кинем для верности.
– Это не игровой автомат! – возмутилась Ильса. В отличие от нас она была глубоко верующей.
– Не автомат, ты права, – сказала я. – Петр пошутил. Просто нам жаль бедных бернардинцев, которым слабо жертвуют.
Мы бросили по монете и вышли на улицу.
– Вспомнилась мне одна история, когда смотрела на резные фигурки, – задумчиво сказала Ильса, – но она долгая, в двух словах не передашь.
– Вечер у нас сегодня тоже долгий, – сказала я, – и делать нечего.