14-я колония
Шрифт:
«Продолжайте движение», — приказала Петрова.
Хедлунд прошел в холл.
Ей нужно было предупредить Люка, но прежде чем она успела это сделать, Хедлунд остановился и обернулся.
С пистолетом в руке.
* * *
Люк поднялся на высоту, отступив на площадку второго этажа, откуда открывался четкий вид на этаж ниже. Он надеялся, что перспективы быть прерванным будет достаточно, чтобы заставить Петрову руку. Поскольку он знал, что здесь искать нечего, ему пришлось закончить
Но теперь это казалось проблемой.
Хедлунд вооружился, оружие наверняка спрятано где-то в главной спальне. Он слышал, что этот человек сказал о том, что он бывший сотрудник ФБР, но это не принесло ему пользы против такого профи, как Петрова.
Самоуверенность может убить тебя.
Он должен знать. Его собственное высокомерие несколько раз доходило до него. Но, черт возьми, ему было тридцать лет, и у него был повод. Хедлунд получал пенсию и социальное обеспечение, но действовал так, как будто он все еще был в игре.
Возможности здесь были ограничены.
Фактически, у него был только один спектакль.
* * *
Стефани нырнула к ковровой дорожке, расплющивая свое тело и гадая, кто выстрелит первым. Ответ пришел от Хедлунда, который выстрелил мимо нее. Она перекатилась на спину и увидела, что Петрова ушла.
— Не спускайся, — крикнул Хедлунд.
Она оглянулась и увидела, что Хедлунд сжимал оружие обеими руками, удерживая прицел, и его внимание было полностью впереди.
«Отойди, идиот», — сказала она ему. «Теперь.»
Петрова снова появилась и выстрелила дважды, обе пули попали в Хедлунда, мужчина вскрикнул от боли и рухнул на пол.
* * *
Люк услышал выстрелы и двинулся, скользя по гладким изогнутым перилам, защищавшим внешний край лестницы, и соскользнул, когда приблизился к основанию.
Он увидел, как Хедлунд упал на пол.
Он повернулся влево, прицелился и послал два выстрела в сторону Петровой, но жилистая женщина уже скрылась в библиотеке. Он держал пистолет нацеленным и искал укрытие там, где зал переходил в фойе. Хедлунд простонал на полу. Ему нужно было разобраться с ним, но его внимание привлекла Стефани, которая лежала на спине через холл.
Ее тоже ранили?
Он услышал, как открываются двери, и почувствовал прилив холодного воздуха.
Стефани встала. «Она вышла через библиотеку. Иди за ней.
Он снова посмотрел на Хедлунда.
«Я разберусь с ним, — сказала она, — останови эту суку».
Ему не нужно было повторять дважды.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
Зорин сгорбился от холода Атлантики. Хотя он всю жизнь жил и работал при низких температурах, он все равно ненавидел это. Жители Запада думали, что со временем у них выработался своего рода иммунитет к холоду, но это было самым далеким от истины. Он ждал почти полчаса в темноте, и, наконец, его терпение было вознаграждено, когда на улице появилась машина. «Форд» подъехал к обочине, и он забрался в теплую
Пятнадцать минут спустя они подошли к невзрачному бару на северной стороне Балтимора, на неоновой вывеске с обнаженной танцовщицей и надписью «НЕТ ОБЛОЖКИ». Он прожил на Западе достаточно долго, чтобы знать, что внутри его поджидает декадентский котелок. Водитель выбрал место, что было понятно, учитывая, что это была территория другого мужчины.
Значит, он не возражал.
Этот человек теперь жил и работал здесь, в Балтиморе, и носил имя Джо Перко. Зорин также взял себе псевдоним, один из нескольких, которыми он обладал, используя вымышленное имя, чтобы легко попасть в Соединенные Штаты. Несмотря на все разговоры о холодной войне, границы Америки больше походили на пористые экраны, чем на сплошные стены. Оба мужчины прекрасно говорили по-английски, благодаря школе КГБ, которую они посещали.
Они ворвались внутрь.
Все было окутано тенями, кроме освещенного бара и освещенной сцены, где смехотворно худая блондинка с большой грудью танцевала и раздевалась. Он никогда не заботился о худых женщинах или постных стейках, предпочитая и то и другое гораздо больше жира на костях. Ему также нравились женщины, рожденные светлыми волосами, в отличие от тех, кто создает иллюзию из бутылки. Играла музыка, но действия женщины не соответствовали мелодии. На самом деле она выглядела взволнованной и скучающей.
Обнаженные до пояса официантки обслуживали столики, окружавшие сцену.
«Мне здесь нравится», — сказал Перко. «Они все смотрят на женщин, и никто не обращает на тебя внимания».
Он увидел мудрость в этом наблюдении.
Они схватились за столик у сцены и заказали выпивку у одного из официантов.
«Я закончил», — тихо сказал Перко. «Моя часть закончена».
Он знал, что это значило. Другая часть плана Андропова, «Отсталая пешка», ответственность Перко, была выполнена.
«На это ушло пять лет, но я сделал это», — сказал Перко. «Трудно поверить, что мы так давно не сидели за этим столом с Андроповым. Так много изменилось».
Насколько правильно. Это был 1988 год. Андропов умер много лет назад, и теперь СССР правил Горбачев. Доминировали перестройка и гласность. Реструктуризация и открытость стали национальными целями. Старые обычаи исчезали с каждым днем.
«Я приказал изнутри конверта, который мне дали, доложить вам», — сказал Перко. «Как только миссия была выполнена. Так вот что я делаю».
Он уже получил известие от человека, который выполнил еще одну четверть миссии, Абсолютный Пин, почти два года назад. Как и сегодня вечером, он встретил этого офицера только в Нью-Йорке, впервые узнав больше, чем должен был знать.
Официантка принесла их заказы, и он сделал большой глоток водки. Он был не особо пьяницей, умел притворяться иначе. Перко, казалось, наслаждался его, закидывая его залпом.
«Любровка. Ничего похожего на дом, — прошептал Перко, ставя стакан на стол.