16 лошадей
Шрифт:
Он сдвинул сломанную тачку и вскоре обнаружил то, что привлекло его внимание.
Наполовину сдувшийся воздушный шар слегка приподнялся, затем снова упал.
Серебристый воздушный шар с надписью «С 16-летием!».
Глава 15
В центре был слив, прямо в середине желтого бетонного пола. Такой есть в большинстве загонов для скота. Судя по следам, недавно туда стекала кровь.
Хотя у открытого входа стояло еще несколько ветеринаров, старый загон казался местом уединенным. Эта уединенность была такой же неотъемлемой его чертой, как широкие, выстеленные сеном отсеки, где животных держали днем, или желтый пол. Такого пола Купер никогда раньше не видела. На полках стояли разные емкости, лежали веревки и материал для наложения швов.
Окон не было, только одна красная дверь в углу, прямо у раковины, через которую входили люди. Рядом с ней – проход для животных, закрытый металлическими рольставнями.
Головы разложили на хромированных столах под белым светом флуоресцентных ламп: две партии по пять и еще шесть. Хвосты лежали на тележке.
Ветеринары уже сняли перчатки и вымыли руки. Стоя у порога, они пили чай. Дул легкий ветерок. Только Фрэнк, старый седой директор ветеринарного центра, и Кейт, юная робкая мышка, остались допоздна, чтобы помочь Купер.
– Классная кружка, – улыбнулась она.
Кейт опустила взгляд, затем снова посмотрела на Купер и слегка покраснела. На кружке было написано: «Делаю свою работу, не поджимая хвост».
– Друг подарил. Такая вот шутка.
– А мне от одного бывшего досталась с надписью «Бе-е-ез ума от тебя», – сказала Купер, пожав плечами.
– И ты его упустила?
Купер снова улыбнулась, но ничего не ответила. Когда повисла тишина, она попросила своих временных коллег немного рассказать о себе.
Кейт закончила учебу относительно недавно, опыт работы – два года. Здесь она проходила практику, пока училась на заочном, здесь жила в детстве, пока родители не переехали.
Фрэнк – практикующий ветеринар с многолетним стажем. Совладелец центра, крупными животными чаще всего занимается сам. Он подробно остановился на том, как по молодости работал во Франции и Бельгии.
– Ну а вы? – спросил Фрэнк. – Вас-то как занесло в такую сферу?
Купер выдавила улыбку.
– Это не самая интересная история.
– Все равно рассказывайте.
– Телика насмотрелись, да? – добавил Фрэнк.
От чашки Купер поднимался пар и рассеивался в воздухе на фоне желтого пола.
– Это позволяет заработать на хлеб.
Они говорили о том, что повидали.
Рассказывали о самых страшных вещах.
Об истории инфекционных заболеваний в этом районе.
Тридцать лет назад – коровье бешенство.
Не так давно – ящур.
– Три фермы отбраковали, на остальные наложили ограничения. –
– Вчера только приехала, – ответила Купер.
– Думаю, вы уже все увидели. Когда загнулось рыболовство и нефтяной промысел, когда разъехались туристы, вся надежда была на животноводство. Те фермы… Если нынешняя ситуация с лошадьми вызывает у вас скверные чувства, то представьте, каково стоять среди десятков, среди сотен мертвых животных. Смотреть, как их сжигают, как взрослые мужчины не сдерживают слез. Это очень больно.
– Среди людей тоже были жертвы, – добавила Кейт.
– Да, один из фермеров покончил с собой, – сказал Фрэнк. – Выстрелил себе в рот из дробовика. Эпидемия дважды поражала его скот: сначала в две тысячи первом, потом в прошлом году. А еще тот случай на острове…
– Что произошло?
– На островке в паре миль отсюда сгорела ферма. Никто особо не знал тех людей, но ходили слухи, будто владелец сам все поджег. Кто его знает, как все было на самом деле. – Он покачал головой. – Дурные времена настали, мисс Аллен. Дурные времена.
Фрэнк налил себе еще чая, не предложив остальным.
– А что насчет фермы Коулов? – Купер глянула на часы: пора бы приступать.
– В каком смысле? – переспросила Кейт.
– Как у них шли дела все это время? Сейчас у них в основном овцы, но, может, раньше они держали и других животных?
– Насколько мне известно, у них действительно только овцы. Я бы даже фермой это не назвал, – усмехнулся Фрэнк с некоторым раздражением в голосе.
– У вас с ними возникали какие-то проблемы?
– Не то чтобы проблемы. С их скотом все в порядке, а вот сам Коул задолжал нам несколько тысяч.
Пока они разговаривали, глаза лошадей смотрели в никуда сквозь открытые рольставни. Челки на их головах намокли от дождя и растрепались.
Ветеринары разъехались по домам около десяти вечера. Купер осталась, закрыв загон изнутри.
Она потерла уставшие глаза.
Верхний свет располагался как-то неудобно, в загоне было холодно. Ей принесли еще несколько ламп, но их все равно не хватало. Купер приходилось отключать их и переносить за собой по ходу работы.
Она приступила к делу и начала осторожно очищать головы, чтобы обнаружить улики и при этом не уничтожить их. Занятие, обреченное на неудачу, ведь закопанные части тела подвергались воздействию стихий. Приходилось, как и во всем, искать компромисс.
Купер осмотрела головы одну за другой – нет ли между ними заметных различий – например, по степени разложения. Возможно, это ни к чему и не приведет, вода ведь просачивалась под навесы неравномерно, однако сам процесс был сродни разгадыванию головоломки. Никогда не знаешь, что окажется значимым, пока не выстроится более полная картина. Достоверных предположений тоже не сделаешь, потому что улики бывают ненадежными.