1612 год
Шрифт:
Претензии Москвы встревожили короля. В марте 1606 г. на сейме литовский канцлер Лев Сапега открыто заявил следующее: «…находятся у нас такие люди, которые входят в тайное соглашение с московским властителем»; один из них — некий член Краковской академии «писал к московскому государю, что теперь приходит время заполучить польскую корону»; царь собирает войско против неверных, но как тут ему доверять; не для того ли он присвоил титул императора, чтобы затем «легче добиваться киевского княжества».
В Польше циркулировали слухи, будто Дмитрий готов поддержать польскую оппозицию, послав против короля одного из Шуйских с войском.
Лжедмитрий I возродил планы унии России и Польши, давно ставшие предметом дипломатических переговоров двух стран. Но на этот раз речь шла о поглощении Речи Посполитой Московским царством, а осуществление планов унии связывалось стайным заговором и войной.
Бояре в Москве давно дознались о том, что Речь Посполитая требует от царя выполнения секретного договора о территориальных уступках в пользу короля. Отрепьев использовал первый подходящий случай, чтобы отвести от себя подозрения. Шумный спор с королем из-за титулов должен был, как полагал самозванец, успокоить бояр и народ. Тайный католик, Лжедмитрий откровенно объяснил мотивы своих чрезмерных домогательств посланцу Ватикана. «Пронесся слух, — сказал он, — что я обещал уступить несколько областей польскому королю. Крайне необходимо категорически опровергнуть их. Вот почему я настаиваю на моих титулах».
Клубок интриг запутался окончательно. Польские заговорщики рассчитывали использовать помощь царя, чтобы лишить трона Сигизмунда III, а московские бояре искали соглашения с королем, чтобы избавиться от самозванца.
Душой боярского заговора были князья Василий, Дмитрий и Иван Шуйские, бояре братья Голицыны, князья Михаил Скопин-Шуйский и Борис Татев-Стародубский, Михаил Татищев, окольничий Иван Крюк Колычев, дети боярские Андрей Шерефединов, Григорий Валуев и Воейков, московские купцы Мыльниковы и другие лица.
Даже некоторые из самых близких лиц спешили покинуть самозванца, предчувствуя его скорое падение. В станс заговорщиков оказался друг детских игр Отрепьева Иван Безобразов. В Путивле он помалкивал, благодаря чему вошел в милость к Лжедмитрию. В Москве дворянин примкнул к Шуйским и стал решительным противником самозванца.
Несколько приближенных царя, формально не участвуя в заговоре, искали благорасположения заговорщиков. Сохранилось известие, будто «Дмитрий» слишком рано открыл своему маршал ку князю Василию Михайловичу планы насаждения в России католичества, а тот сообщил обо всем боярам. Речь шла о князе Василии Михайловиче Рубце-Мосальском. Иностранный автор исказил фамилию князя, назвав его Можайским, но такие искажения обычны у иностранцев. В официальных бумагах Посольского приказа князя Рубца именовали маршалком. Весной 1606 г. поляки, ехавшие на царскую свадьбу, убили родного брата дворецкого, что не могло не повлиять на его взгляды.
Боярам удалось подкупить некоторых наемных офицеров из дворцовой стражи, среди них Андрея Бону. Ходили слухи, что в интригу был вовлечен капитан Яков Маржарет.
Военные планы самозванца побуждали заговорщиков спешить с выступлением. Некогда Иван Грозный
С весны 1606 г. подготовка к походу вступила в решающую фазу. С разных концов страны к Ельцу шли отряды ратных людей.
Посольский приказ должен был приноровиться к дипломатическим приемам и манерам самодержца. В Крым были посланы гонцы, которые должны были объявить войну татарам. Но прежде они, если верить Исааку Массе, предъявили хану требование о возвращении Москве «всех податей, которые прежде Московское государство принуждено было заплатить хану, а не то он («Дмитрий». — Р.С.) обреет хана и весь народ его наголо». Ультиматум был подкреплен, как повествует Авраамий Палицын, «бесчестными» дарами — шубой «от кож свиных».
Планы объединения христианских государств для войны с неверными были более популярны в Речи Посполитой, чем в России. Русское дворянство сознавало, что война с турками и татарами будет долгой и кровопролитной. Лжедмитрий I должен был считаться с тем, что его планы не пользуются поддержкой дворян. Поход Грозного на Казань вызвал подлинный энтузиазм среди дворян и детей боярских. Планы похода на Азов натолкнулись на скрытое сопротивление. Польский современник писал: «Хотя государь приказал во всех областях заготовлять военные снаряды и припасы и собирать войско… однако не весьма многие показали ему уважение и страх, напротив, под благовидными предлогами и извинениями уклонялись от исполнения воли Дмитрия». Самозванец должен был учитывать настроения дворянского сословия.
В марте 1606 г. Разрядный приказ послал князя Ивана Шуйского с отрядом войск во Мценск. Большим воеводам — Мстиславскому, Василию и Дмитрию Шуйским, Василию Голицыну — предстояло занять позиции на Оке.
В марте Лжедмитрий известил тестя Юрия Мнишека, что по прошествии Пасхи 20 апреля «путь восприять намерены в лагерь («oboz») и там через все лето пребывать имеем». Лето было наиболее подходящим временем для военной кампании, но поход, похоже, был задуман как военная демонстрация, раз царь собирался провести в лагере все лето.
Лжедмитрий I помнил о триумфальном выступлении Бориса в Серпухов при избрании на трон. Не намеревался ли он повторить удачный ход Годунова?
Отдавая приказ о сборе дворянского ополчения на Оке, Расстрига надеялся, что в полевом лагере, в окружении верных войск, он будет чувствовать себя в полной безопасности. Он и не догадывался, сколь глубоко измена проникла в его ближайшее окружение. Полк правой руки в походе на Оку должен был возглавить князь Василий Шуйский, передовой — его брат Дмитрий, сторожевой — Василий Голицын. Все трое старших воевод готовили переворот.