17 м/с
Шрифт:
«Папа!!!» — ответила отцу бедная дочь лорда.
«Папа! Это идиотизм».
Но бедный лорд так не думал. Кроме того, у него появилась грандиозная задумка: со следующего года они будут устраивать в замке опен-эйр для музыкантов. Они поставят огромные усилители на лужайке, пока не уделанной скульпторами. И народу будет полно!
Бедный лорд Патрик расцеловал нас на прощанье. Он сказал, чтобы мы приезжали снимать бесплатно. И что он нам даже разрешит немного порисовать на стенах в свободное от съемок время. А еще он нарезал цветов. Он сказал, чтобы Магнус передал цветы матушке. Ведь мы же заедем к
Магнус страшно злился, но как племянник титулованной особы не подал виду, что ему хочется сидеть не в замке, а в темном дешевом кинотеатре, возможно даже, на вульгарных местах для поцелуев. Он стоически запихал в багажник хризантемы, бутылку вина для отца и в куртуазной, хотя и несколько мученической манере сказал нам с Леной собираться по-быстрому…
Неловко об этом говорить, но родители Магнуса тоже жили в замке, хоть и были обойдены титулами по вине казуистики островных законов о наследственности.
Замок был снятым на лето. Он был дачей. И представлял еще более безумное зрелище, чем экзотически расписанное жилище титулованного родственника.
В этом замке круглый дубовый стол стоял на возвышении. А вокруг громоздились табуретки из IKEA, антикварные резные стулья и кресло-качалка из соломы. Мама Магнуса варила свекольник на плитке с газовым баллоном, а папа спустился сверху к ужину. Он выглядел как осколок «Роллинг стоунз», у него были линялые джинсы, все в пестрых заплатах. Но держался он так, будто наверху играл на клавикордах.
Мы съели свекольник, выпили бутылку коллекционного вина, а потом съездили за вином подешевле. Мы перебрались на открытую веранду и продолжили с вином. А с каменной замковой стены опадали желтые листья плюща. А рыжая дворняжка, у которой вместо поводка была бельевая веревка, тявкала на кротов. Кроты шебуршились где-то под лужайкой. И еще стрекотали какие-то птицы, а возможно, насекомые. И Магнус был очень мил. Он сидел возле меня, держал наготове зажигалку и, похоже, уже нисколько не обламывался, что не попал на последний ряд в кино. И вообще, с каждым моим бокалом его речь становилась все более понятной. И прозрачной.
И я подумала, что я была бы, пожалуй, совершенно счастлива здесь, в Шотландии.
С ее спящими спасителями, с мрачными и трогательными проклятьями, с эксцентричными лордами и чудом выжившими в кострах инквизиции тамплиерами.
Я была бы совершенно счастлива, если бы не работала на этом долбаном телевидении и не была здесь засланцем.
Потому что пока я выпивала неколлекционное вино из сельпо под Глазго, Лена дозвонилась до импресарио актера-волшебника. И импресарио сказал, что от актера ушла жена, он на этой почве запил и не будет у нас сниматься ни в доме, ни с ведущей в дурацком колпаке. А потом Лена позвонила историку тамплиеров и напрямик спросила про тамплиеров — ведь должен же он знать тамплиеров, раз пишет их историю! Но историк сказал, что он может рассказать нам про Рослин. А это невизуалыю.
Тогда я позвонила в Москву и, чтобы не обламывать их сразу со знаменитостями и тамплиерами, сказала, что у нас будет прекрасный фильм про чумовую шотландскую аристократию. «Прекрасно!» — сказали мне. «Нам как раз надо будет снять два фильма, чтобы оправдать деньги, прожранные тобой в разведке. И те, которые весь кагал прожрет
Это было плохо. Еще хуже было то, что в гипотетический фильм про тамплиеров (который и так рассыпался по вине академичного историка) вдруг потребовалось запихать всякой мистики — привидений и ведьмачества. Потому что массовый зритель главного канала это все очень любит.
Возможно, что я сказала «есть». Допускаю, что я сказала «п…ц». Второе — более вероятно. Потому что родители Магнуса, сам Магнус, и Лена Дорден-Смит вдруг очень всполошились.
Все начали думать, где брать тамплиеров и как выполнить только что поступивший заказ на мистику.
Буквально за десять минут Лена вызвонила знаменитого британского филантропа и издателя Дэвида Кэмпбелла. А Дэвид Кэмпбелл сказал, что у него есть брат — паж королевы, четырнадцатый герцог Аграйла, король виски, наследник всего Высокогорья. А у этого герцога в родовом поместье насчитывается до пяти привидений. И может, нам эти привидения подойдут?
«Когда подъехать?» — спросила я.
«До утра не подождет?» — спросил издатель и филантроп.
«Нет!» — отрезала Лена.
До высокогорья езды было четыре с половиной часа.
И нас с Леной страшно укачало. Не надо было все-таки пить вино из сельпо в такой трудный для родины момент.
Пока мы ехали, я вспомнила, что перед отъездом прочитала книгу одного шотландца. Про ведьм-сестер. И вроде бы это все было похоже на правду — очень реалистичная история. Где-то под Глазго. Лена было сказала Магнусу разворачиваться, но потом вспомнила, что мы не знаем, где в Глазго этот писатель живет. И надо бы спросить про него у Дэвида, раз тот издатель. Пока мы ехали, настало утро. Это утро в Высокогорье было покрыто туманами. Туманы сползали с черных базальтовых гор прямо под колеса автомобиля. Лена сказала, что Дэвид так рано не встает. И может, пока погулять тут, по пустынному брегу, в разводах тумана? Но Дэвид Кэмпбелл не дремал. Пока мы ехали, он все придумал.
В первый фильм про аристократию (сказал он) будет очень круто запихать ежегодный бал помещиков Высокогорья, его соседей. Слава богу, эти помещики — безбашенные люди. И они готовы провести такой бал еще раз. Хоть и проводили его две недели назад. Они будут играть на волынках, танцевать, пить виски, а потом, когда дойдут до кондиции, отвезут всех на остров. У них там рядом есть остров, которые они умудрились не проиграть, не пропить и не проесть. Потому что этот остров — национальная святыня. И там когда-то, на заре славной шотландской истории, нашли камень судьбы. Который буквально сбил крыши всем шотландцам. Потому что он кричит, когда на него садится истинный король.
«Этот камень там? Мы сможем его снять?!»
Дэвид с горечью поведал историю, как камень судьбы был увезен жалкими англичанами в Лондон, в Вестминстер. Потому что англичане сажают на престол кого придется, совершенно не прислушиваясь к рекомендациям священного камня. Более того, они унизили святыню до жалкого статуса музейной принадлежности для сбора пыли. Но гордые шотландцы не идут на поводу условностей современного мира. Они выкрали камень из музея. Выкрали пятитонную глыбу под покровом ночи! И англичане замяли конфликт!