17 рассказов
Шрифт:
Так женщины рассказали соседке Николая.
Ну, новая загадка для соседей: зачем же было скрывать, зачем кивать на больницу. А это он не хотел, чтобы мы его жалели, какое горе, хорошая была женщина, все такое. Нет, все равно непонятно.
И тут кто-то наиболее сообразительный твердо сказал: да он Тамару утопил. Даже, и это понятно, появились подробности: Тамара купалась, а Николай поднырнул и резко дернул ее за ноги. И все — ни следов, типа ссадин, ничегошеньки. Есть человек — нет человека.
И как-то в это сразу поверили, и вот почему.
Да, а время себе идет и идет. И месяцев через несколько к Николаю въехала женщина с ребенком и собакой.
Тут подробнее. Валентина. Красивая, блондинистая, лет на десять моложе Николая, мягкое, светлое лицо и приветливая улыбка. То есть так казалась, что она рада видеть даже незнакомого соседа.
Мальчик. Нет, сперва собака. Черная, рубленый хвост, огромная башка, шерсти нет вовсе. Всегда на поводке и даже, что большая редкость, в наморднике. То есть серьезная собака. Ну и, конечно же, воспитанная хозяйка.
Да, мальчик. Лет четырнадцати, малость рыхловатый и тоже (в маму) приветливый.
Так-то, вообще говоря, не очень большие изменения и произошли: вместо одной женщины появилась другая, вместо погибшей под машиной собаки на прогулку выводят другую, под машиной покуда не побывавшую.
Да, и плюс рыхловатый мальчик. Но и минус. Как только у Николая появилась Валентина, его сын вовсе перестал приезжать к отцу.
Да, а Валентина, видать, была женщиной общительной, и она подружилась с соседкой, ну, вот которая дверь в дверь. Ну, может, не так уж сразу и подружились, но забежать друг к другу и малость поболтать они могли. Да, а соседка при этом никаких расписок о неразглашении тайн не давала, это понятно.
Словом, так. Была Валентина замужем, нет ли, неизвестно. Жила с родителями и незамужней старшей сестрой в двухкомнатной квартире, то есть там была густая населенность, это важно подчеркнуть.
С Николаем знакома давно. Уж как они познакомились и где встречались, абсолютно их личное дело.
Тогда многое прояснилось: Николай, получается, любил другую женщину, а это, всякому известно, долго продолжаться не может (в смысле разом и жена, и любимая женщина), расставаться с Валентиной он, видать, не собирался и, как только подвернулся случай (а он обязательно подвернется, если ты его ищешь), дернул жену за ноги. Подождав немного, вытащил ее на сушу.
А дальше, нетрудно себе представить, все шло в законном порядке: милиция, следов на ногах нет, в крови алкоголь, тут загадок нет — женщина выпила, пошла купаться, хватанула огурца. Тихие похороны. Все!
Понятна и мрачность Николая. Жена попивала, и он ее стеснялся. То есть счет простой: от одной женщины только огорчения, от другой только радость. Так и зачем, спрашивается, мучиться, когда можно только радоваться.
Понятно стало, почему Тамара попивала. Она или знала, или догадывалась,
Произошло маленькое чудо — изменился Николай. Он стал приветливым и даже веселым. По утрам, спускаясь к машине, улыбался, а то и курлыкал под нос какую-нибудь песенку. Даже и пошутить мог.
Пример. Стоит человек на площадке и курит (дома не разрешают — дети малые), так Николай спросит: дыхательной гимнастикой занимаетесь? Да, это шутка.
К ним стали приезжать друзья, шумно отмечали дни рождения. То есть постоянную тишину в квартире сменило веселье.
И что же получается? А получается хоть и новая, но вполне счастливая семья. И все помаленьку стали забывать Тамару. Тем более жильцы в доме часто менялись.
Правда, напомнить надо, сын Николая так ни разу и не приехал. Видать, не мог смириться, что место мамы заняла какая-то чужая тетка. А молодой еще, не понимает, что папа — нестарый покуда человек и он не может всю оставшуюся жизнь тосковать по утонувшей жене.
Но счастье, и это каждому известно, не бывает долгим.
Однажды они, видать, как-то очень хорошо отнеслись друг к другу, в смысле понежничали, и Валентина вдруг сказала мужу: ну, какими люди все-таки бывают недобрыми, представляешь, они говорят, что ты свою жену утопил.
Пожалуй, добрые люди, а хоть бы и соседка, почти подруга, просветили ее не вчера и не сегодня, но она, как всякая любящая жена, не поверила и этим нелепым слушком мужа не огорчала.
А тут, видать, подошел какой-то особый момент близости и даже неразрывности, ну, она и сказала, в том, пожалуй, смысле, что вот ты добрый, а другие люди какими бывают злыми, и чего они только ни напридумывают.
Ну, и как же я ее утопил, это даже интересно? Она-то, конечно, не сомневалась, что муж ни в чем не виноват, и потому сказала: а ты ее за ноги дернул, ну, какой только бред не приходит в злые головы, так ведь?
И тут Николай повел себя самым непонятным образом. Мог ведь сказать: она утонула, а я и не заметил — дремал на песочке под солнышком, а когда хватился, Тамары уже не было. И подробности вспомнить (хоть и тяжело, конечно), как искал жену под водой да как ему помогала случайно подошедшая супружеская пара. И продолжалась бы дальше спокойная, а может, даже и счастливая его жизнь с Валентиной. Нет, не понять, ну кто тебя за язык тянул.
Нет, даже и не нужно подробности вспоминать, а скажи коротко, но твердо: нет, я ее не утопил. И все! Лети дальше счастливая жизнь до последней остановки, желательно, разумеется, одномоментной.
Перед тобой всего-навсего жена, а не священник, и что это тебя потянуло каяться? Вперед забегая, священник отпустил бы грехи, а жена не отпустила.
Нет, человека понять невозможно. Видать, тоже чувствовал момент неразрывной близости и рассказал, как было дело. Да, пожалуй, надеялся, что жена у него такая, что отпустит все грехи. Ошибка!