1812 год - трагедия Беларуси
Шрифт:
е) реквизиции на военные нужды в период 1813 - 1814 гг.
Война нанесла колоссальный ущерб хозяйству и населению Беларуси. Ценность уничтоженного и расхищенного имущества жителей края, потерь от падежа скота, уничтожения хлеба на полях, реквизиций и других убытков, причиненных беларуским губерниям только в июне - декабре 1812 года, составила, по официальным данным люстрационных комиссий, 152 975 594 руб. 79 коп. Эта астрономическая по тем временам сумма составляла половину всей доходной части бюджета России, в полтора раза превышавшую поступления от податей на всей территории империи в 1812 году (68).
По губерниям ситуация с убытками выглядела так:
Витебская — 39 942 110
Минская — 34 186 976 руб.,
Могилёвская — 33 497 764 руб.,
Гродненская — 32 535 616 руб.,
Виленская — 18 813 128 руб.,
Всего: 134 162 466 руб.
Сильно пострадали все беларуские губернии. Но первое место в этом грустном рейтинге заняла Витебская губерния, где боевые действия шли непрерывно с июля по ноябрь 1812 года. Витебский и Полоцкий уезды числились в губернии наиболее потерпевшими.
В Минской губернии наибольший ущерб был причинен Борисовскому, Вилейскому и Дисненскому уездам; в Могилёвской — Копысскому, Бабиновичскому и Оршанскому уездам; в Гродненской — Брестскому и Кобринскому уездам.
Чрезвычайно потерпели Ошмянский и Браславский уезды Виленской губернии. Потери каждого из них превышали 4 миллиона рублей (69).
Огромные потери рабочего скота привели к тому, что в 1813 году не было чем обрабатывать землю. О ситуации с рабочим скотом — лошадьми и волами — наглядно свидетельствует пример Гродненской губернии. До начала войны там числилось 60 586 лошадей и 156 956 волов. К началу сева 1813 года осталось 28 377 лошадей и 86 659 волов, т. е. убыль животных составила 32 209 лошадей (53 %) и 70 297 волов (45 %). Положение в некоторых уездах было просто катастрофическим. Так, в Ошмянском уезде осталось 23 % довоенной численности лошадей и 48 % волов, в Браславском — 38 % лошадей и 47 % волов (70).
Документы свидетельствуют, что наполеоновские и российские войска причинили местному населению примерно одинаковый ущерб, с некоторым превышением российского грабежа над французским. Например, по Минской губернии он составил: от наполеоновских войск — 16 982 414 рублей и 52 копейки, от российских войск — 17 204 561 рубль и 79 копеек. Т. е. русский погром привзошел французский на 222 147 рублей и 27 копеек [78] .
78
Беларусь и война 1812 года: Документы. Минск, 2011, с. 204.
Если учесть, что дойная корова стоила весной 1812 года в среднем 10 рублей, эта сумма эквивалентна стоимости 22 214 коров!
Мольбы о помощи
Непомерные тяготы военного времени вызвали огромную волну обращений в губернские и столичные инстанции с просьбами если не освободить от поставок провианта и фуража, то хотя бы сократить их объемы. В ответ на непрерывный поток жалоб и прошений о помощи в марте 1813 года Комитет министров утвердил правила «О пособии хлебом разорённым от войны». Пособие могли получить казённые крестьяне, помещики, занимающиеся хлебопашеством мещане, а также купцы и мещане, нуждающиеся в продовольствии. Оно имело двойное назначение — для пропитания и для посева. Для пропитания выделялась на месяц одна четверть (3,07 литра) ржаного хлеба на каждую душу, на засев полей — не более 2 четвертей на десятину. Пособие подлежало возврату.
Пособие выдавалось только при условии наличия поручительства, гарантировавшего возврат денег. Для казённых крестьян — это поручительство всего общества селения (или волости), помещики отвечали доходами своих имений или поручительством нескольких известных в уезде дворян, за купцов и мешан отвечали их общества или же городская дума (71).
Решение Комитета министров давало возможность получить беспроцентный кредит. Но получить его могли только весьма пострадавшие хозяйства. К тому же он предоставлялся в условиях, когда Россия ещё целый год вела войну с Францией и бесконечные военные требования о поставках продовольствия и фуража все это время продолжали давить на сельское хозяйство.
Поддержка землевладельцев со стороны государства была весьма скромной и не могла способствовать восстановлению их хозяйств. Скорее, это была мера, направленная на предотвращение всеобщего голода. А непрекращающиеся военные требования, вызванные войной за пределами России, усугубляли всеобщее обнищание населения, которое не справлялось с выполнением государственных повинностей. По итогам 1813 года Министерство финансов констатировало наличие больших недоимок по всем без исключения губерниям Беларуси.
Продление чрезвычайного положения
С изгнанием французских войск с территории западных губерний война была перенесена за границы Российской империи. Эти губернии превратились в тыл российских войск, действовавших в Европе. Здесь располагались резервные части, находилось много госпиталей. Через беларуские губернии на Запад постоянно шли войска, а это десятки тысяч солдат.
Фактически западные губернии оказались в январе 1813 - апреле 1814 года втаком же положении, как летом - осенью 1812 года, когда через них двигалась Великая армия Наполеона. Выполнение бесконечных военных требований — предоставление подвод, реквизиция лошадей, изъятие продовольствия, ремонт дорог, содержание госпиталей, обеспечение прохода пленных, - легло непомерной тяжестью в первую очередь на беларуское крестьянство.
Сильно пострадали и крупные владения. Например, управляющие Круглянским имением графа М. С. Воронцова в Могилёвской губернии жаловались в течение всего 1813 года своему хозяину на непомерные изъятия продовольствия и фуража для войск и госпиталей, на беспрестанно проходящие «транспорты и партии», которые крестьянских лошадей «отяготительными подводами каждодневно истребляют», на квартирующие полки. В результате «с оного разорённого имения его сиятельство никакого дохода не получает», — докладывал управляющий У. И. Шантырь.
«По всем деревням Круглянским множество больных, и есть хаты, в которых ни одного здорового не находится».
Из 2400 душ, числившихся в имении до войны, осталось 1800. Общие убытки, которые понесло Круглянское имение Воронцова, составляли 110 600 руб. 15 коп. (72).
Ещё более удручающую картину представляло собой другое крупное владение Могилёвской губернии — Горы-Горецкое. Опекун имения Иван Неклюев в письме Могилёвскому губернатору графу Д. А. Толстому писал 6 марта 1813 года: