1914
Шрифт:
— Хорошо быть царём, — пробормотал я себе под нос, глядя, как слуги переносят кофры. — Хорошо иметь свой поезд.
Небольшая колонна из пяти автомобилей перевозила багаж — только самое необходимое. Когда в сумерках Papa и Mama отправились к вокзалу, всё уже было готово к отъезду. Во всяком случае, я так думал.
Мы провожать не поехали. Дело обыкновенное — Государь и Государыня
Но что-то тревожное витало в воздухе. Что-то неуловимое, словно предчувствие.
Война, которая не началась сегодня, могла начаться завтра. Или послезавтра. Или через месяц. Или через пять лет. Время, выигранное Papa, было временем хрупким, ненадёжным — как тонкий лёд над глубокой водой.
А пока — Москва. Успенский собор. Толпы народа. Молебны. Ликование. Восторг.
Но я помнил, как быстро восторг превращается в ненависть.
С собой Papa увёз и нашу статью в «Газетку». Почитает в дороге, если нужно — поправит. Можно, конечно, было продиктовать по телефону, но в редакции «Газетки» сейчас никого нет, да и вообще — воскресенье.
Ладно, ненадолго едут-то. Завтра вечером — назад, во вторник будут в Царском Селе. Ночь в пути — считай, нуль-транспортировка, ведь ночью всё равно человек спит. А в нашем поезде спать хорошо. Как в колыбели. Никогда не спал в колыбели, но верю.
Мы немножко посидели в гостиной, но девочки зевали, видно, устали за день. И, пожелав мне крепких снов, пошли к себе.
Я тоже отправился в свой покой.
Отъезд в Москву был секретным — насколько может быть секретным перемещение по линии Санкт-Петербург — Москва императорского поезда.
Мы, конечно, не одни, не предоставлены сами себе. Гувернантки, воспитатели, Охрана. Дежурные офицеры. Наконец, Гришка и Мишка. Завтра утром приедет ma tante Ольга Александровна.
Но казалось, что — одни. Беззащитны и безрассудны. Как поросята — Ниф-Ниф и компания. Только поросят трое, а нас пятеро.
Ничего, проснусь утром, и развеселюсь.
Сегодня за обедом все поглядывали на меня. Не скажу ли чего-нибудь пророческого. А у меня пророчества кончились. Если никто России до сих пор войну не объявил, то, похоже, мне удалось перевести стрелки,
Германии боятся — в лес не ходить. О своей безопасности союзники могут позаботиться сами. Я смотрел статистику — суммарно промышленность Великобритании и Франции не уступают Австрии и Германии. А если учесть великую державу за океаном…
Мировоззрения у меня никакого. Откуда у меня мировоззрение? Там, в двадцать первом веке, на месте мировоззрения — серединка бублика. Я нарочно прочитал бабушкин институтский учебник, вернее, три учебника, которые нашел — диалектический материализм, исторический материализм и политэкономию, но понял немного. Но кое-что понял: исторические противоречия сами по себе не рассасываются. Они разрешаются либо сериями мелких толчков, либо одним толчком катастрофической силы. Как землетрясение. И потому расслабляться нельзя. Нужно быть готовым.
Но сейчас-то, сейчас можно сделать передышку? Вот лично мне? Я ведь понятия не имею, как оно обернется завтра, но ведь сегодня в Европе мир? Даже Австрия не торопится брать Белград. Видно, невмешательство России её озадачило. Только, понимаешь, проглотит Сербию, тут-то Россия и ударит. А с Сербией в желудке воевать тяжело.
Может, обойдется мелкими толчками?
Снилась мне Япония. Самураи, ниндзя, землетрясения, цунами, и гора Фудзи-но яма.
И только я собрался совершить на гору восхождение, как без стука вбежала Ольга:
— Крушение! Крушение поезда! На Мстинском мосту!
— Что? Что с Mama и Papa?
— Неизвестно, — и Ольга разрыдалась.
Я бы и сам заплакал. Но нельзя. Нельзя мне сейчас плакать.
Не время.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
Автор намерен третью, заключительную часть трилогии, писать осенью этого года. Желающие могут сделать закладку. https://author.today/work/438973