1917: Вперед, Империя!

Бабкин Владимир Викторович

Киваю.

— Верю, Ваше Королевское Высочество, что совсем скоро, прибывая в Москву, вы будете говорить: «Я счастлива вернуться домой».

Новый обмен улыбками и знаками внимания. Принцесса ответила:

– И я, Ваше Императорское Величество, надеюсь обрести в России свое новое Отечество и свой дом.

Разумеется, никакой отсебятины или импровизации в наших словах не было. Службы протокола обоих Домов расписали буквально каждый нюанс, а сама Иоланда весь полет зубрила текст этого и других официальных выходов не просто дословно, но и с четким соблюдением всех норм русского языка, да так, чтобы произношение звучало безукоризненно.

Но разве

могут службы протокола расписать настроение и интонацию? Однако, каким-то седьмым чувством, я понимал, что она чрезвычайно напряжена и ей откровенно страшно. Страшно ошибиться, страшно предстать в неверном свете, испортить все с самой первой минуты, стать изгоем высшего света и быть отвергнутой народом. Я знал от князя Волконского, что Иоланда изучала судьбы всех русских Императриц и всех европейских принцесс, которые вышли замуж за русских Великих Князей. Изучала их жизнь, пыталась понять ошибки, записывала свои мысли в какую-то тетрадь и потом часто ее перечитывала, внося какие-то неизвестные князю пометки и замечания.

И я слегка нарушил протокол, весело подмигнув девушке. Та благодарно улыбнулась:

– Спасибо за теплый прием, Ваше Императорское Величество.

Не могло быть и речи о том, чтобы мы говорили по-французски. Во всяком случае во время строгих рамок протокольных мероприятий, когда на нас были обращены десятки камер, сотни фотоаппаратов и десятки тысяч глаз. Обо всем, что будет и КАК будет сказано, уже сегодня напишут все основные газеты, а официальная информация РОСТА разойдется по всему миру.

— Ваше Королевское Высочество, разрешите представить вам моего сына. Граф Георгий Брасов.

И тут протокол конкретно полетел ко всем чертям. Сын, вместо четко расписанного приветствия, вдруг выдал:

– Здрасьте…

И покраснел до самых ушей.

А Иоланда, нарушая все тот же проклятый протокол, приветливо улыбнулась, протянула Георгию руку и сказала просто:

— Здравствуй Георгий. Покажешь мне Москву?

И судя по тому, что сказала она это без малейшего акцента, это была одна из ее импровизационных заготовок, которые не входили в официально утвержденный протокол. Интересно, сколько у нее таких заготовок?

Взяв руку принцессы, сын смутился еще больше и лишь кивнул, шмыгнув носом. Нужно ли говорить о том, что в этот момент вспышки слились в единую светомузыку?

Спешу вернуть происходящее в утвержденное русло официального протокола.

— Ваше Королевское Высочество, приглашаю вас занять место в Императорском автомобиле. Нас ждет Кремль. Нас ждет Москва.

— Благодарю вас, Ваше Императорское Величество! Я так мечтаю увидеть Москву и Кремль!

Тут над нами, ревя моторами, прошли три «Ильи Муромца» из которых начали выбрасывать разноцветные ленты, конфетти и бумажки, оповещающие москвичей о прибытии в Россию принцессы Иоланды Савойской, будущей невесты Государя Императора, а также о визите королевской четы Черногории.

Проводив взглядом удаляющиеся в сторону центра Москвы аэропланы, я сделал приглашающий жест. Да, сегодня на всем протяжении нашего пути толпа узнает заранее, кого же они встречают на самом деле. Удержала бы только полиция ситуацию под контролем, а то нас там задушат в порыве верноподданнического энтузиазма, ведь пропагандистская машина господина Суворина работала на всю катушку.

Мы прошли к кортежу, где уже занимала свои места черногорская королевская чета и другие официальные лица. Я помог принцессе подняться в мой автомобиль. И тут Иоланда нарушила протокол еще раз, протянув руку Георгию. Тот несколько

растерялся и взглянул на меня. Поощрительно улыбаюсь. Не стану же я демонстрировать, что протокол был нарушен и что Георгий должен был занять место на сиденье перед нами, а не между нами. Так что я слегка подтолкнул сына и тот сел на широкое сидение рядом с Иоландой. Мне же, ничего не оставалось делать, как занять место рядом с Георгием.

Что ж, вот так, под радостные крики тысяч москвичей, кортеж и двинулся мимо Петровского Путевого дворца. Мы приветствовали собравшихся. Глядя на то, как грациозно и величественно Иоланда отвечает на коллективный восторг, не мог не отметить, что опыт массовых мероприятий в Италии не прошел даром. Впрочем, возможно, это у нее наследственное. Но явно не по черногорской линии, хмыкнул я сам себе. Ибо, судя по Николе и его супруге, аристократизм там, скажем мягко, пока лишь в первом поколении. Нет, тут кровь тысячелетнего Савойского Дома, вне всяких сомнений. Кровь многих и многих поколений державных правителей, всех этих графов, маркграфов и герцогов Савойи, князей Пьемонта, королей Сардинии, Италии, Испании, Албании, Хорватии, Кипра, Иерусалима и даже Армении.

На рисунке: Герб Савойского Дома

Ну, и Рим есть Рим. Вечный город. Этим сказано все. Пусть не такая икона стиля, как Париж, но… Впрочем, какой еще Париж? Руины одни. Интересно, какой Иоланде видится Москва после Рима? Когда-то византийская принцесса Софья Палеолог, видев Константинополь и Рим, была просто потрясена, увидев «древнюю Москву» и «Двор» Ивана III. Думается, что на принцессу вид моей столицы производит не менее гнетущее впечатление. Впрочем, и на меня тоже. Я-то помню Первопрестольную совсем другой, величественной и огромной, а не этим сборищем разнокалиберных небольших домишек, узких улиц и всякого рода лавок с приказчиками.

Где она, моя Москва? Где сотни миллионов огней, где пестрые толпы спешащих по своим делам горожан, где тот, никогда не спящий сияющий бесконечный мегаполис, который я знал и любил? Где широкие проспекты, где миллионы автомобилей? Я даже готов был ностальгировать по знаменитым московским пробкам. Впрочем, в последние годы их становилось уже явно меньше…

Я встрепенулся от того, что Георгий вскочил и так же принялся приветствовать толпу. Что ж, имеет право. Пусть привыкает. Да, он не наследует Престол Всероссийский, но право быть сыном Императора у него никто не отнимет.

Иоланда держалась хорошо. Улыбка не сходила с ее лица, ее движения были отточенными и выверенными настолько, что выглядели естественными и грациозными от природы, а взгляд наверняка будет сегодня же растиражирован сотнями тысяч экземпляров по всему миру.

Не знаю, что творится у нее в душе, но моей очень сильно хотелось послать все вокруг ко всем чертям. Ко мне приехала девушка, которая, вероятнее всего, станет моей женой, а я даже не могу с ней перемолвится ни одним искренним словом. Мы улыбаемся ДРУГИМ, мы приветствуем ДРУГИХ, мы произносим речи ИМ, но, будь проклят протокол, вынуждающий двух людей, которые стремились друг к другу через тысячи километров, теперь изображать не пойми что и ради чего. С каким бы удовольствием я променял бы сейчас этот роскошный лимузин и восторженные толпы на обыкновенную садовую лавочку в Марфино и простой человеческий разговор по душам!