1917: Вперед, Империя!
Шрифт:
– А нам этого и не нужно, генерал. Своими новыми землями итальянцы пусть занимаются сами, мы не будем для них таскать каштаны из огня. Но иметь там силу, на которую мы, пусть и косвенно, но имеем некоторое влияние, как мне представляется, будет совершенно не лишним. Особенно в преддверии вступления корпуса в дело.
– Да, Государь.
* * *
ПАРИЖ. ФРАНЦУЗСКОЕ ГОСУДАРСТВО. Ночь на 12 (25) июля 1917 года.
Мостовский смотрел в тьму Парижа. Лишь кое-где что-то догорало, что не успело выгореть с момента окончания вечернего обстрела. Вообще, эти обстрелы уже превратились в
Вот так, два раза в день, квартал за кварталом. Несколько снарядов попало даже в Эйфелеву башню, причинив ей явные повреждения, но, к счастью, металлический символ города все еще стоял. Существенный ущерб понесли так же Лувр и Елисейский дворец. Так что, в целом, было понятно, что если такое положение дел продлится еще пару-тройку недель, то центр и западную часть Парижа будет проще снести и отстроить заново, чем восстанавливать.
Разумеется, удары по подконтрольной немцам восточной части города так же наносились, но, понятно, что французские и британские артиллеристы старались избежать лишних разрушений, пытаясь поразить конкретные цели, которые были засечены воздушной разведкой и наблюдателями на крышах высоких зданий. Впрочем, таковых оставалось все меньше и меньше, поскольку германцы прекрасно понимали все их стратегическое значение и старались разрушить в первую очередь.
Каким-то чудом руины Собора Парижской Богоматери после разрушительного первого обстрела и огромного пожара, как-то оставались вне зоны интересов германских бомбардиров. Может решили не гневить лишний раз мировое общественное мнение полным разрушением тысячелетнего собора, а может, немцы полагали, что кроме черных внешних стен тут уже ничего остаться не могло. Однако, это было не совсем так. Огонь пощадил одну из башен, которая уцелела и при обстреле, и при пожаре. К счастью, внешне она, закопченная дымом и пеплом, ничем не выделялась на фоне черных руин. Но внутри ее все еще сохранились лестницы, хотя и не без зияющих провалов.
Обнаружив сие, французские наблюдатели под покровом ночи протянули в собор телефонную линию и вот уже который день сменяли друг друга на наблюдательном пункте. И сидели здесь скрытно, соблюдая всяческую маскировку, стараясь ничем не привлечь внимание немцев к этому месту. Поэтому, французы не слишком обрадовались, когда русский Имперский Комиссар возжелал посетить этот НП. Но спорить с Мостовским не стали, прекрасно понимая каким объемом влияния и власти тот обладает. А без русского полка положение дел становилось бы весьма непростым. Да, части «Единой Франции» потихоньку подтягивались, но одновременно британцы выводили из города «лишние» подразделения, пытаясь компенсировать острую нехватку войск на линии фронта вдоль побережья Ла-Манша. Ожидавшееся прибытие американцев, в связи с гибелью «Левиафана», откладывалось на непонятную перспективу, а держать позиции нужно было здесь и сейчас.
Потому и стоял сейчас Мостовский в полной темноте, поскольку даже слабый отсвет спички в окнах и пробоинах башни, мог навести немцев на идею присмотреться повнимательнее к одиноко стоявшим на острове руинам.
Конечно, Имперский Комиссар прибыл сюда не ради каких-то наблюдений за позициями германцев или для какой-то там рекогносцировки. Для этого всего хватало специалистов во всех союзных армиях.
Он пришел подумать. И лучшего места, где никто не будет его отвлекать,
Да, уже совершенно очевидно, что в ближайшее время штурма Парижа ожидать не приходится. Причем ни с одной из сторон. Немцы все силы бросили на захват Абвиля и свободных ресурсов для боев за столицу Франции у них попросту нет. Союзники же лишь укрепляли свои позиции на занятых ранее или отвоеванных в последние дни рубежах, не имея сил не только для наступления, но и для полноценной обороны города, ударь германцы в полную силу.
Все силы союзников, как, впрочем, и силы германцев, словно тот кусок масла, были размазаны по огромным территориям и размазаны очень тонким слоем. Опасно тонким слоем. Поход на Бордо и попытка быстрого охвата Окситании съела последние резервы. И пусть дни инсургентов сочтены, но черная цена этого была сейчас вокруг Мостовского.
Ошибся ли Петен, гоняясь за золотым запасом Банка Франции? Или он знал нечто большее? Что-то такое, что стоит разрушенного Парижа?
Александр Петрович не исключал и последний вариант. Слишком уж много странных событий происходило вокруг. То Государь буквально наизнанку выворачивает своими телеграммами, требуя вспомнить мельчайшие детали последних разговоров с генералом Петеном. То требует подробно описать выражение лица баронессы Беатрисы Эфрусси де Ротшильд, с которой Мостовский давеча столкнулся в дверях приемной Петена. То…
А, впрочем, что гадать-то? Смотри в оба и делай выводы.
Вообще, известие о попытке покушения на Иоланду произвели разный эффект в Париже. Солдаты 6-го Иоланды Савойской полка всерьез рассвирепели и решительным ударом выбили германские войска с вокзала Аустерлиц, буквально сбросив немцев в Сену. Французские союзники отреагировали спокойнее, ограничившись дежурными выражениями осуждения и сочувствия. Впрочем, что им Иоланда? Вот покушались бы, к примеру, на принцессу Изабеллу Орлеанскую, они бы, наверняка, гневались бы куда больше.
На фото: принцесса Изабелла Орлеанская
Мостовский усмехнулся.
Да, такова жизнь. Своя рубашка ближе к телу. И тут ничего не попишешь.
Как и не попишешь ничего с тем, как повернулась вся история. Повернись она как-то иначе и на месте Иоланды была бы его невестка Ольга Кирилловна Мостовская, а место графа Брасова занял бы ее с Императором сын Михаил.
Впрочем, Ольга вполне могла занять место графини Брасовой, сраженная пулями того безумца – унтера Кирпичникова, расстрелявшего графиню в Гатчинском дворце на глазах ее сына. Равно как и вряд ли бы это что-то изменило, ведь, так или иначе Михаилу Второму нужен был законный престолонаследник, а значит, развод в интересах Империи был бы неизбежен.
Хотя, возможно, Ольга и предпочла бы такой поворот событий, чем жизнь с опостылевшим и явно нелюбимым мужем – со старшим братом Александра Петровича Мостовского. И уж в случае развода Император бы не пожалел Ольге и Михаилу ни титулов, ни содержания.
А так…
* * *
ИЗ СООБЩЕНИЯ РОССИЙСКОГО ТЕЛЕГРАФНОГО АГЕНТСТВА (РОСТА) ОТ 12 ИЮНЯ 1917 ГОДА:
Из Китая сообщают. Сегодня в Пекине провозглашено восстановление на троне императора Пу И. Парламент страны распущен, президент Китая Ли Юаньхун ушел в отставку. Вице-президент Фэн Гочжан в Нанкине отказался признать новую власть и заявил о верности республике.