1924 год. Наследница
Шрифт:
– Кто там?
– раздался из-за двери голос девочки.
– Это я, Саша, - ответил я.
Дверь открылась. За спиной девочки стояла Катя. Она приветливо улыбнулась, но при этом в ее глазах я заметил настороженность. Отметив для себя, я сказал: - Здравствуйте, девицы-красавицы. Можно войти?
Они поздоровались, потом посторонилась, я мы прошли в квартиру.
– Садитесь, Александр, - предложила девушка.
– Спасибо. Я ненадолго. Как у вас дела?
– Хорошо! Мы с Катей уже подружились!
– выпалила девочка.
– Сейчас мы идем в кафе, а потом гулять. Ты с нами пойдешь?
– Мне надо
– Вы собираетесь уезжать?
– в голосе девушки послышался испуг.
"С чего это она испугалась?
– невольно подумал я.
– Мы к моему дедушке поедем, - пояснила Сашенька.
– Я же тебе уже говорила, Катя.
– Да, говорила, - подтвердила ее слова девушка.
– А когда вы, Александр, собираетесь уезжать?
– Точно, не скажу. А что?
– Я с вами по поводу своей работы хотела поговорить. Вы сказали, что наймете меня на месяц?
– Да, и оплатил вам за две недели, но, если хотите, могу прямо сейчас отдать вам остальное. Оплата за квартиру и питание, как я раньше говорил, беру на себя. Так что вас беспокоит?
– Все это хорошо. Даже не знаю, как сказать.... Я хотела бы вас попросить....
История, что она мне рассказала, оказалась довольно некрасивой, если не сказать, подлой. В соседнем доме жил мужчина, который два года назад похоронил жену. Детей у них не было. Вот он и положил глаз на красивую квартирантку из соседнего дома, предложив выйти за него замуж. Она отказала. Пока была жива мать тот не сильно к ней приставал, только изредка предлагал сходить в кино или погулять, но стоило ее матери умереть, как мужик, словно с цепи сорвался, не давая девушке прохода. К тому же хозяйка квартиры, где она снимала комнату, начала всячески подталкивать ее к этому замужеству. Именно поэтому, без раздумья, девушка ухватилась за предложение, причем не столько за работу няни, сколько за возможность переехать. Вроде, проблема была решена, но оставалось еще одно "но". Так случилось, что с болезнью матери ей пришлось уволиться с работы, чтобы за ней ухаживать, да и на лекарства были нужны деньги, поэтому ей пришлось взять взаймы у хозяйки, под залог материнского золотого кулона. Затем пришлось продать все самое ценное из их одежды, чтобы расплатиться за похороны матери. Она пыталась устроиться на работу, но в первый же день работы, хозяин магазина стал к ней приставать, и она ушла. Предложение Ольги спасло девушку в прямом смысле этого слова, вот только теперь ей были нужны деньги, чтобы выкупить кулон матери, который был ей дорог, как память.
– Милая барышня, что же вы вчера мне об этом не сказали?
– Побоялась. Вдруг вы все не так поймете и не возьмете меня на работу.
– А сейчас что изменилось?
– Это я! Я Кате сказала, что ты хороший и добрый, - влезла в наш разговор девочка.
– И что ты ей обязательно поможешь! Да, Саша? Ты же поможешь?
– Хорошо. Поехали.
Извозчика мы поймали быстро. Бросая взгляды по сторонам, я изредка косился на девушку.
"Неяркая, спокойная красота, вот только лицо как гипсовая маска, да и сама вон, как напряжена, натянута, как струна. Что там за жлоб, который ее терроризировал?".
Извозчика я не отпустил. Постучались. Открыла дверь хозяйка. Лет пятидесяти, с рыхлым, оплывшим лицом. Неприветливо на меня взглянула, потом обратилась к девушке: - Ты свои вещички вроде
– Я принесла деньги. Верните, пожалуйста, кулон.
– Давай тридцать рублей.
– Варвара Степановна, как же так?! Я же у вас двадцать рублей брала!
Мне уже было понятно, что все закончится криками и слезами, поэтому сразу оборвал начавший разгораться спор:
– Катя, берите Сашу и ждите меня в пролетке. Я сам поговорю.
– А ты кто такой? Не желаю... Ох!
Втолкнув женщину в дом, я сразу закрыл за собой дверь. Разговор вышел несколько болезненным для хозяйки, а поэтому коротким и продуктивным. В результате, я положил на стол два червонца и забрал кулон. Только вышел из калитки и направился к пролетке, как у забора соседнего дома появился мужик. Крепкого телосложения, лет сорока-сорока пяти. Окладистая, подстриженная борода.
– Я так и думал!
– начал он с ходу.
– Нэпмана ей захотелось! За трудовой класс идти не пожелала! Ах ты, шалава, подстилка буржуйская!
Все остальное я бы пропустил мимо ушей, но только не последнюю фразу. Я резко свернул, сделал несколько шагов вперед и оказался перед ним. Мужик оказался не из трусливых, напрягся, но не отступил, а в глазах читалось: ну, давай, сволочь буржуйская, скажи что-нибудь - дам в морду! Вот только говорить я с ним не собирался, а вместо этого, резким и сильным ударом сломал ему нос. Когда тот, со стоном, схватился за разбитое лицо, я схватил его за ворот рубахи, рывком подтянул к себе, после чего сказал очень тихо, чтобы не мои слова не донеслись до пролетки: - Еще хочешь, ты только попроси. Сломаю тебе все, что скажешь.
Мужик вырвался, отскочил, напружинился, сжал кулаки, но стоило ему наткнуться на мой холодный взгляд, как вдруг отпрянул назад, при этом в его глазах уже плескалась растерянность и страх. Он вдруг понял, что этот человек не просто поломает его, а если надо - убьет и даже глазом при этом не моргнет. С минуту я стоял, пристально глядя на хозяина дома, после чего развернулся и зашагал к пролетке. Сев в пролетку, снова бросил взгляд на несостоявшегося жениха, пытавшегося удержать кровь. Увидев, что я смотрю на него, он быстро перекрестился, сплюнул и развернувшись, пошел в дом.
– Поехал!
– скомандовал я извозчику, бросив искоса взгляд на Катю. Та сидела с растеряно-виноватым выражением лица, явно не зная, что сказать, зато девочка сразу забросала меня вопросами: - Саша, ты разозлился, да? А что он такого сказал? Ты его ударил за то, что он плохие слова сказал?
– Язык у него слишком длинный, - нейтрально ответил я ей.
– Саша, а что он такого сказал?
– повторила девочка свой вопрос, после чего у Кати мгновенно вспыхнули щеки.
– Вырастешь - узнаешь. А это передай Кате, - я специально отдал ей медальон, чтобы отвлечь Сашеньку от ненужных вопросов.
– Ой! Медальон - сердечко! Красивый, а цепочки нет. Катя, а где цепочка?
– Спасибо вам большое за все!
– вдруг неожиданно поблагодарила меня девушка, при этом ее лицо снова залилось румянцем.
– Куда вы хотели идти есть?
– спросил я девушку.
– Даже не знаю. В любое заведение, которое находится поблизости от нашей квартиры, - девушка замялась, потом открыла сумочку, явно для того, чтобы отдать мне деньги.
– Даже не доставайте. Не возьму.
– Почему?