1937. Большая чистка. НКВД против ЧК

Папчинский Александр

Подлинное за надлежащими подписями.

С подлинным верно: Судебный секретарь Военной Коллегии старший лейтенант /МАРКОВ/

^{Архив Военной Коллегии Верховного Суда Российской Федерации, реабилитационное определение № 4 н — 03374/56 на Евдокимова Е.Г.}

Справка

по архивно-следственному делу № 612 526 на Сосновского (Добржинского) Игнатия Игнатьевича

Сосновский (Добржинский) И. И., 1897 года рождения, уроженец гор. Риги, поляк, гражданин СССР, со средним образованием, бывш. член ВКП(б) с 1921 года, исключен в связи с настоящим делом, до ареста — зам. нач. УНКВД по Саратовской области, был арестован ГУГБ НКВД СССР в конце 1936 года.

Сосновский обвинялся в том, что он: «I. Будучи руководящим участником «Польской организации

войсковой» (ПОВ), в 1920 году в качестве эмиссара Пилсудского и резидента 2-го отдела польского главного штаба, проник в аппарат ВЧК-ОГПУ-НКВД и на протяжении всего времени, вплоть до ареста, занимался активной диверсионно-вредительской работой в пользу фашистской Польши.

2. Являлся активным участником антисоветского заговора в НКВД, руководимого Ягодой».

(Из обвинительного заключения, т. 1, л. д. 218) Во 2-м томе дела Сосновского имеется протокол допроса его от «…» декабря 1936 года (протоколы отпечатаны на машинке и никем не подписаны). Из содержания их видно, что допрашивал Сосновского особоуполномоченный НКВД Фельдман, где Сосновский обстоятельно рассказывал о том, как он прибыл в Россию (по заданию польской разведки со шпионскими целями), как был арестован ЧК и как затем преданно служил Советской власти, работая в органах ОГПУ — НКВД.

В отношении Роллера и Недзвяловской в этих протоколах имеются следующие показания Сосновского:

«Ответ: Он (то есть Роллер) никакого отношения не имел. Я его не знал, но встречал в тюрьме, когда поехал на Зап. фронт с Дзержинским, он хотел бежать в Польшу из России, а мы тогда собирали сведения, что ПОВ имело колоссальное значение для самого падения Пилсудского». Далее:

«Еще когда Кияковский сидел, мы с Артузовым поехали в Смоленск ликвидировать Борейко. его арестовали и привезли в Москву. В Смоленске я уже был сотрудником, но даже ни Медведь, ни Апетер на знали этого. Тут состоялась встреча и привлечение к чекистской работе Марчевского и Роллера, это было в Смоленске. Как это было? Мы ставили себе задачу — работу среди военнопленных, среди арестованных с тем, чтобы вербовать себе сторонников. Поставлена задача была политически — «ПОВ» против «ПОВ» и выбирали для этой работы самых подходящих. Говорили о том, что капитан Витковский осужден в Польше на 18 лет за коммунистическую агитацию, и он при помощи ПОВяков и при помощи Дриммера — офицера 2-го отдела бежал из Двин- ска. Привели этого Витковского из тюрьмы, ободранный, босой, замазанный, как черт, и с Витковским вопрос решился довольно быстро потому, что он действительно осужден. Его тут же освободили. Второй экземпляр был Роллер. Он австрийский унтер-офицер, сидел в плену в Сибири и смывался из плена домой. Он сидел в одной камере с Витковским (он же Марчевский). Витковский сказал, что Роллер человек подходящий. Через несколько дней был выпущен Роллер. Мы приехали обогащенные еще Витковским и Роллером.

Вопрос: Роллер тоже был разведчиком?

Ответ: Роллер никогда разведчиком не был, он был обыкновенным строевым фельдфебелем, вроде Паукера. В разведке Роллер никогда не работал, поскольку я знаю…

«В Вильно мы выпустили воззвание.

Вопрос: Заторская его тоже подписала?

Ответ: Да, мы все подписали. Мы написали воззвание, где приводили всякого рода случаи самоубийства и т. д., зачитали Ревкомитету, тут же воззвание было отпечатано и привезено в Минск, но не распространялось. Роллера от нас отделили, что он вел — неизвестно, а Кияковский уехал в Москву ликвидировать свою сеть».

«Через некоторое время из Полоцка сообщают, что там будет переходить серьезная группа «ПОВ». Поехали ликвидировать Квятковский и Кияковский, фамилию возглавляющего я сейчас не помню. Была там Марылька Недзвяловская — жена Роллера. Их, кажется, пять человек, но кто именно, я сейчас не помню. Всех их забрали и привезли. Оказывается, что они были посланы из штаба через штаб Украинского фронта ехать в Москву. Первейшая задача их была угробить меня, а затем заниматься работой в том же стиле. Рассказала об этом Марылька Недзвяловская, и поэтому ее выпустили. Послали мы второе воззвание за ее подписью, где было сказано, что там посылают, а они переходят к нам. Это там произвело колоссальное, прямо ошеломляющее впечатление. Там же была выпущена книжка, что «ПОВ» на стороне революции, об этом еще Дзержинский говорил в своем докладе на пленуме Моссовета и говорил, что я это вскрыл, на самом деле я не вскрыл, но просто так политически надо. Значит, этих всех посадили. Офицера, который их возглавлял, расстреляли. Там была еще одна женщина — красавица, ее обменяли, а Марылька вышла замуж за Роллера».

«Я не знал, что делается по польским делам, так как у меня и Маковского были плохие отношения, хотя Ольский дружно относился ко мне, но я знал некоторые данные о выемке документов. Я тогда был назначен

помощником начальника ОО МВО и сидел больше там, чем в 6 (отделении. — Прим. авт.) КРО Пилляр звонит и спрашивает, где я. Я явился, и он говорит, что в польбюро ЦК явился Ковальский, которого я хорошо знал, заявился к Дзержинской, ссылаясь на знакомство с ней, он был главным резидентом польской разведки здесь и не только польской, но даже французской. Он сказал, что хочет разговаривать со мной. Я пошел в польбюро, где мне показывают его фотокарточку. Мы условились, что он придет на следующий день. Пришел Ковальский, и я был очень рад, так как мы были с ним очень близки, он заявил, что хочет работать с нами, идейно разочаровался и обижен на то, что его послали резидентом, когда его сверстники стояли по положению выше. Правда, он любил выпивать, и я с ним ни о чем не говорил. Его видел Хальтман и отвел в гостиницу «Савой».

Моя работа заключалась в очень большой мере с Ковальским. Он мне рассказывает, что его начальник — майор Кобелянский, человек беспринципный, бывший адъютант Пилсудского, человек которому нужны деньги, и поставили с ним задачу совершенно конкретную — вербовать этого Кобелянского. Кобелянский — педераст, который после мне говорил, что практически он занимается этим делом давно, что это чуть ли не врожденное. Он был влюблен в Ковальского как в женщину и даже сильней, поэтому мы решили это использовать в смысле влияния на него. Он мне сказал, что Кобелянский говорил, что, когда кто-нибудь приезжал в Москву, обязательно меня искали. У них был страшный интерес ко мне. Он рассказал, что Кобелянский нуждается в деньгах, что он является моим дальним родственником, каким — я и сейчас не знаю. Они здорово пили, а денег у них не хватало, и решили, почему бы им не заработать деньги у Добржинского. И вот однажды приходит ко мне, я с ним тогда почти каждый день встречался на к/к (конспиративной квартире), на Сивцев вражек и говорит, что он идет на все. Тогда я говорю — ты иди и скажи, тогда Ковальский говорит, что он просил передать, что это только планы. Тогда я ему сказал, а ты скажи, что понял его неверно и сказал мне всю правду, и предлагаешь свои услуги. Он страшно испугался, что я его провалю, и мы условились с Ковальским, что он его приведет на квартиру к Пузицкому. Тут состоялась его вербовка, и заявил, что хочет 20 тысяч долларов, так как только за деньги. Он начал выдавать целый ряд людей, ту сеть, которую полтора года выдавал Ковальский, и он до сих пор не знал об этом, что Ковальский уже давно работал. Он никаких условий не предъявлял, но просил немного денег, так как у него было тяжелое материальное положение… и ему дали 3 тысячи долларов. Но без выдачи этих денег Ковальский выдал громадную сеть».

На допросе 23–25 апреля 1937 года Сосновский показал, что на территорию РСФСР он прибыл в ноябре 1919 года со шпионскими заданиями от раздведорганов Польши, а в июне 1920 года был арестован ЧК в Москве. Дело на него вели Артузов и Пилляр. Далее Сосновский показал, что по шпионской деятельности на территории СССР в 1919–1920 годах с ним были связаны: Стец- кевич (Кияковский) Виктор Степанович (он убит в Монголии в 1932 году), Завадский Юлиан Мартынович, Квятковский Вацлав, Мартыновский Виктор Иосифович, Войцеховская Галина, Леван- довский Сигизмунд и ряд других лиц, в числе которых Роллер (Чиллек) К.Ф., Недзвяловская М.М. и Штейнбрюк 0.0. не упоминаются. На этом допросе Сосновский также заявил, что он еще до ареста пересмотрел свои взгляды на Советскую власть, а в дальнейшем Менжинский, Мархлевский, Артузов и другие в беседах убедили его прекратить борьбу с Советской властью.

В собственноручном заявлении от 11 мая 1937 года Сосновский писал, что он до дня своего ареста в 1937 году был польским разведчиком, вел борьбу против Советской власти, внедрял своих людей в аппарат ВЧК: Кияковского, Гурского-Табартовского, М. Не- дзвяловскую и других (Роллер-Чиллек и Штейнбрюк 0.0. не упоминаются).

На допросе 11 мая 1937 года Сосновский на вопрос следствия, кого именно ему удалось внедрить в аппарат ВЧК, показал:

«По договоренности с ними я доставил в Особый отдел скрывавшихся от ареста — моего дядю Гриневского Георгия, Мартыновского, Марию Плотух — резидентку в Орше и, наконец, Стец- кевича — Кияковского.

Из них, кроме меня, на первых порах внедрился в аппарат ВЧК Кияковский. Так как остальные были неподходящие, с моей точки зрения, для этой цели. Впоследствии в аппарат ВЧК были таким же путем обработаны мною Роллер, Витковский, он же Марчев- ский, Гурский, он же Табартовский, Недзвяловская (позже жена Роллера), моя жена Юна Пшепелинская и Заторская Ирена.

Все эти лица в разное время переброшены со шпионскими целями в Советскую Россию. (Том 1, л. д. 37, 38.)

На допросе 12 мая 1937 года Сосновский также дал показания в отношении Роллера и Недзвяловской (выписка из протокола допроса имеется в деле на Роллера).