1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!
Шрифт:
Складывается впечатление, что в какой-то момент Коэн просто поменял свое утверждение на противоположное, приписав Бухарину, что он будто бы «отказался» от своих показаний:
«Бухарин позднее полностью обесценил все свои признания одним-единственным замечанием: «Признания обвиняемых есть средневековый юридический принцип». [339]
Здесь Коэн вырвал бухаринские слова из контекста, исказив их смысл. Вот как выглядит неискаженный сокращениями текст:
339
Коэн С. Бухарин. С. 446.
«Дело, конечно, не в этих раскаяниях и в том числе не в моих личных
Нетрудно заметить: никакого отрицания вины здесь нет. Бухарин ничего не говорит здесь и про «средневековую» сущность признаний обвиняемых как таковых. И правильно делает: было бы глупо с его стороны утверждать нечто подобное. Личные признания — важная часть судебного разбирательства, именно их судьи принимают во внимание, когда решают вопрос о вине или при назначении меры пресечения подсудимым. В США, как и в некоторых других странах, большинство уголовных дел разрешается на основе соглашения о признании вины, в соответствии с которым в обмен на признание обвиняемым вины наказание ему квалифицируется по более «мягким» статьям уголовного закона. Словом, в данном случае мы, судя по всему, имеем дело с рассуждениями Бухарина о том, что обвинения подследственного могут быть выдвинуты на основе улик и других показаний независимо от отсутствия или наличия его личных признаний.
340
Судебный отчет. С. 668. См.: http: //www.hrono.ru/do- kum/1938buhann/vepl2-5-38.html#buh.
Трудно, конечно, не согласиться с Бухариным, когда он говорил о необязательности признаний обвиняемых для вынесения им приговора. В конце концов те, кто предстал на скамье подсудимых, вправе защищать свою жизнь и свободу любым из способов, в том числе отказываясь от признания вины. Только принуждение подсудимого к обязательным показаниям и есть средневековый принцип. Очень может быть, что Бухарин думал в тот момент о предрассудках, типичных для Средних веков, но изредка встречающихся и сегодня, согласно которым обвиняемый может спасти душу только через признание своих прегрешений. Но, даже если он подразумевал что-то иное, бухаринские слова ни в коем случае не «обесценивают» и не «отрицают или тонко опровергают» показания, в которых он подтверждал вину за содеянное.
Смысл бухаринских слов сводится к тому, что сами его личные признания не так уж важны в свете разоблачения заговора:
«Я обязан здесь указать, что в параллелограмме сил, из которых складывалась контрреволюционная тактика, Троцкий был главным мотором движения. И наиболее резкие установки — террор, разведка, расчленение СССР, вредительство — шли в первую очередь из этого источника»1.
Напомним раз уже процитированное утверждение Коэна:
«В ходе дальнейшего процесса он (Бухарин. — Г.Ф., В.Б.) не забывал (ради семьи) подчеркивать нелепое признание своей ответственности за «все преступления блока», но в то же самое время так или иначе отрицал свое участие в каком-либо из них конкретно».
Как отмечалось, сопоставление с тем, что действительно происходило на процессе, не оставляет камня на камне от «главной теории» Коэна. Ее необычайная живучесть — своеобразная дань догматической приверженности «антисталинской парадигме» советской истории со стороны тех, кто боится или не хочет признать, что «король-то голый» и что ключевое и самое знаменитое утверждение всей книги Коэна полностью несостоятельно.
В последнем слове на суде, не прибегая к какому-либо условному или эзопову языку, Бухарин энергично отрицал некоторые из выдвинутых против него обвинений, например участие в 1918 году в заговоре с целью убийства Ленина, Сталина и Свердлова, или
Но, быть может, фразой «в ходе дальнейшего процесса» Коэн пытался сказать, что какие-то «опровержения» последовали уже после допроса всех подсудимых. Что бы там ни было, можно быть твердо уверенным в том, что вплоть до последнего слова на процессе Бухарин не раз и не два признал ответственность не за какие-то абстрактные «преступления блока», а за свои вполне конкретные деяния.
К числу последних, как мы видели, относится и участие в организации заговора. Но Бухарин действительно отвергал ответственность за часть «преступлений блока»:
«Бухарин. Я категорически отрицаю свою причастность к убийству Кирова, Менжинского, Куйбышева, Горького и Максима Пешкова. Киров, по показанию Ягоды, был убит по решению правотроцкистского блока. Я об этом не знал…»
«Бухарин… Я категорически отрицаю, что был связан с иностранными разведками, что они были хозяевами надо мной и я действовал, выполняя их волю».
«Вышинский. Говорят, что вы подготовляли, как изменник революции, арест Ленина, Сталина, Свердлова.
Бухарин. Это я признаю.
Вышинский. А к этому они добавили, что вы готовили и убийство.
Бухарин. А с этой добавкой я абсолютно не согласен, я это категорически отрицаю». [341]
«Бухарин. Я отвергаю обвинение в покушении на Владимира Ильича…» [342]
Раз за разом Бухарин категорически отрицал свою причастность к планам убийства Ленина или Ленина, Сталина и Свердлова. Но здесь мы сталкиваемся с таким случаем, когда одно из очень серьезных обвинений было выдвинуто (и в конце концов осталось в приговоре суда), несмотря ни на какие бухаринские протесты и опровержения.
341
Судебный отчет. С. 437. См.:http: //www.hrono.ru/do- kum/1938buharin/vec7 — 5-38-1. html#karel.
342
Судебный отчет. С. 668. См.: http: //www.hrono.ru/dokum/ 1938buh3rin/v<?cl2-5-38.html#buh.
Сам факт протестов и опровержений противоречит популярному, но документально не подтвержденному утверждению Коэна, будто Бухарин дал признательные показания вследствие угроз его семье. Коэн, когда пишет об этом, пытается усидеть сразу на двух стульях. Ибо, с одной стороны, он пишет, что Бухарин «признавался в «политической ответственности» за все на свете, тем самым спасая семью», а с другой, — одновременно он будто бы «категорически отрицал или тонко опровергал свою причастность к какому-либо конкретному преступлению». [343]
343
Коэн С. Бухарин. С. 445.
Но если Бухарин дал признательные показания, чтобы «спасти семью», тогда почему так упорно отказывался принимать на себя вину за другие предъявленные ему обвинения? Почему бы ему не признать все подряд без разбора? Реабилитационная комиссия горбачевского времени в 1988 году столкнулась с той же самой проблемой. [344]
Могут возразить: заговор с целью убийства Ленина, Сталина, Свердлова не связан с «преступлениями блока». Быть может, Бухарин чувствовал, что от него требуется принять на себя вину именно за это? Но, как мы видели, Бухарин с равным упорством отрицал такие «преступления блока», как убийство Кирова или личную связь с иностранными спецслужбами.
344
РКЭБ-3. С. 39, 51, 55.