1937. Сталин против заговора «глобалистов»
Шрифт:
Кстати говоря, в этом особенность почти всех панъевропейских проектов. «Именно теперь увидели свет... мемуары бывшего советника генерала де Голля и посла Франции Пьера Майара, уточняющего, что когда де Голль предлагал создание «Европы от Атлантики до Урала», он вполне не случайно, а очень даже «охотно» забывал о «зауральских владениях России», — сообщает И. Кургинян. — «Развил и углубил» мысль де Голля еще один бывший президент Франции — один из главных идеологов европейской интеграции, недавно составивший проект Европейской конституции Валери Жискар д Зстен. В изданной им в 2000 году книге он говорит предельно ясно: «Судьба России на геополитической карте еще не зафиксирована. Ее западная часть явно европейская. Но новый русский национализм, обостренный чувством потери статуса военной супердержавы, не готов
То есть в Европе хотели бы видеть Россию членом ЕС — но не всю. Вся она слишком уж велика для общеевропейского дома. И у европейских элитариев возникают опасения — как бы «русский медведь» не сломал крышу их уютного домика, не обрушил бы далекоидущие планы. Поэтому стратегия в отношении [- 208 -] России выбрана такая — либо мы отказываемся от Сибири, и тогда нас принимают в ЕС. Либо мы продолжаем оставаться сами собой, но тогда Европа занимает в отношении нас позицию чужака — доброжелательного или враждебного — это уже по обстоятельствам. (Что же до Сибири, то в случае реализации подобных проектов ее сделают зоной «международного владения». Объявят, что такие грандиозные богатства являются достоянием всего человечества — и начнется дележка. При этом Европе, как понятно, достанется самый лакомый кусочек.)
Собственно говоря, поход Гитлера на Россию и так носил общеевропейский характер. По сути дела, против нас шла тогдашняя Объединенная Европа. Выдающийся русский историософ В. В. Кожинов пишет: «Национальную принадлежность всех тех, кто погибал в сражениях на русском фронте, установить трудно или даже невозможно. Но вот состав военнослужащих, взятых в плен нашей армией в ходе войны: из общего количества 3 770 290 военнопленных основную массу составляли, конечно, германцы (немцы и австрийцы) — 2 546 242 человека; 766 901 человек принадлежали к другим объявившим нам войну нациям (венгры, румыны, итальянцы, финны и т. д.), но еще 464 147 военнопленных — то есть почти полмиллиона! — это французы, бельгийцы, чехи и представители других вроде бы не воевавших с нами европейских наций!... Кто-нибудь возразит, что следует говорить в данном случае о «жертвах» германского насилия, загнавшего этих людей на военную службу совершенно вопреки их воле. Однако едва ли соответствующие германские инстанции шли бы на столь очевидный риск, внедряя в войска огромное количество (полмиллиона — это ведь только попавшие в плен!) заведомо враждебно настроенных военнослужащих» («Россия. Век XX»).
При всем при том пресловутое «европейское Сопротивление» было весьма незначительным, если [- 209 -] только вывести за «скобки» Югославию, Албанию и Грецию. «Вот выразительное сопоставление: согласно известному скрупулезному исследованию Б. Ц. Урланиса о людских потерях в войнах, в движении Сопротивления за пять лет погибли 20 тысяч (из 40 миллионов) французов, однако за то же время погибли от 40 до 50 тысяч (то есть в 2 — 2,5 раза больше) французов, воевавших на стороне Германии! — замечает Кожинов. — К странам с мощным Сопротивлением причисляют еще и Польшу, но при ближайшем рассмотрении приходится признать, что и здесь (как и в отношении Франции) есть очень значительное преувеличение (подкрепленное, между прочим, целым рядом ставших широко известными блестящих польских кинофильмов о том времени). Так, по сведениям, собранным тем же Б. Ц. Урланисом, в ходе югославского Сопротивления погибли около 300 тысяч человек (из примерно 16 миллионов населения страны), албанского — почти 29 тысяч (из всего лишь 1 миллиона населения), а польского — 33 тысячи (из 35 миллионов)» В СС, как известно, дрались не одни только немцы. Исследователь А. Усовский пишет: «О количестве и национальности «германских» добровольцев в войсках СС по состоянию на 31 января 1944 г. имеются следующие цифровые данные:
норвежцев — 5 878 человек
датчан — 7 006 человек
голландцев — 18 473 человека
фламандцев — 6 033 человека
валлонов — 2 812 человек
шведов — 601 человек
швейцарцев — 1 584 человека
французов — 3 480 человек
англичан — 432
ирландцев —115 человек
шотландцев — 107 человек Всего — 46 521 человек, то есть полнокровный армейский корпус. Надо отметить, что последним немец- [- 210 -] ким солдатом, полунывшим Рыцарский крест за храбрость 29 апреля 1945 года в берлинской рейхсканцелярии, был французский эсесовец-доброволец Эжен Вало» («Союзники Германии на Восточном фронте»).
Вот оно как — именно француз... Кстати, всего во время войны нами было пленено 23 136 французов. Солидно. Хотя пленных поляков было в несколько раз больше — 60 280 человек. А мы привыкли считать, что едва ли не вся Польша страстно ненавидела нацистских оккупантов.
И что, кто-нибудь будет сомневаться в том, что вся Европа могла бы подняться против нас — в том случае, если бы заподозрила нас в агрессии? Поднялась бы — как миленькая. А вслед за ней поднялись бы Турция и Япония. Возможно, что даже и американцы поучаствовали в увлекательном процессе травли советского гиганта.
И в первую очередь в таком сценарии была заинтересована Англия. Под вопли о «советской агрессии» она с благородным негодованием заключила бы мир с Германией. После чего Лондон, скорее всего, оказал бы ограниченную, но действенную поддержку германским армадам, рвущимся в СССР. А потом Черчилль обрушился бы и на самого Гитлера. Немецкая армия, при условии всемирной поддержки (или хотя бы — отказа от поддержки России кем бы то ни было), разгромила бы нашу страну, но, вне всякого сомнения, была бы и сама изрядно потрепана Красной Армией. Тогда на ослабленную Германию стала бы давить Англия. И она добилась бы отстранения «нацистского диктатора» от власти, заменив его каким-нибудь про-английским генералом. (План «Рэнкин» именно такой вариант и предусматривал.)
Такова была программа– максимум лондонских плутократов. А программа– минимум заключалась в том, чтобы стравить Германию и Россию, оказывая поддержку уже СССР (при наличии общемирового фрон- [- 211 -] та против Гитлера). Она была предусмотрена на тот случай, если Сталин не поддастся на провокации и не даст повод немедленно завопить о советской агрессии и коммунистической угрозе. И Сталин такого повода не дал, чем и обеспечил России намного более благоприятный вариант участия в мировой войне.
Позднее самые разные критики — историки, политики, военные, публицисты и просто обыватели — несчитанное количество раз ругательски ругали Сталина за то, что он не вывел огромные массы войск в районы границы и не объявил мобилизацию. Над ним потешались: нашел, дескать, кому поверить — «бесноватому Адольфу».
Хотя те же самые критики всегда кричали о патологической подозрительности Сталина, о его недоверчивости. Потом придумали версию, согласно которой «безумный диктатор» был недоверчив только к «своим». Придумали — и сделали из вождя дурачка.
Бесчисленные «разоблачители» вождя стенали — какую же страшную цену заплатили мы за это «не поддаваться на провокации».
А сталинское не «поддаваться» нас спасло и обеспечило нам победу. Мы не поддались и не сдались, а дошли до Берлина. «Не поддаваться на провокации!» — это ярчайший пример сталинской мудрости и гениальности.
И в свете всего этого, конечно же, начинаешь по-иному относиться к сообщениям разведки, поступавшим накануне войны. Да, там содержалась информация о том, что Гитлер готовит агрессию против России. Но эта информация никакой пользы в принципе не принесла — к войне и так готовились, насколько это только возможно. Однако эта же самая информация провоцировала СССР на разного рода угрожающие телодвижения, которые и нужны были Англии — как повод. Большая часть этих самых сообщений поставлялась британскими спецслужбами. Они [- 212 -] создавали некий мощный информационный поток, призванный воздействовать на советское политическое и военное руководство. Об этом, собственно говоря, и предупреждало Сталина руководство ГРУ. Так, 20 марта 1941 года начальник этого ведомства генерал-лейтенант Ф.И. Голиков направил советскому руководству доклад «Высказывания, оргмероприятия и варианты боевых действий германской армии против СССР», в котором утверждал: «Большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны с СССР весной 1941 года, исходят от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией».