1940hr
Шрифт:
– Как знаете, - хмуро ответил Сталин, - могу я посмотреть на студентов?
– Да, у них через пять минут обед начнётся, набегут...
Я не ошибся, через несколько минут коридор заполнился голосами и мы с чекистами очень ловко вписались в толпу. Вместе со Сталиным. Толпа студентов шла обедать, гомонили, спорили о чём-то профессиональном. Ближе к столовой толпа рассосалась и мы с высокими гостями вышли из учебного центра, оставив громадное здание позади. Товарищ Сталин изъявил желание посмотреть на условия жизни студентов. Сказано-сделано.
И вот тут снова пришлось переходить на цифры - мы зашли
– Здэсь кто-то живёт?
– Нет, это чистовая отделка. Типовая, все остальные пятнадцать тысяч квартир точно такие же.
– А эсли проверю?
– Пожалуйста. Куда зайдём?
Мы зашли в другую квартиру в другом доме, напротив, Сталин обнаружил абсолютно такую же площадь, и таких было много. Я ответил ему:
– Заселено только полторы тысячи из пятнадцати тысяч квартир. В основном тут двухкомнатные и однокомнатные холостяцкие, есть и более роскошные апартаменты. В отдельном здании.
– Это для кого же более роскошные? Сами там живёте?
– И я в том числе. Это для топ-менеджмента, то есть высшего руководства завода. Начиная от начцеха и дальше, - я подошёл к окну и показал на большое круглое здание, - вон то, круглое. Каждый этаж - отдельная квартира, десять комнат, роскошные апартаменты. Пока заселено только две квартиры - я и начгар, со временем, когда из этих студентов подрастёт пополнение, некоторые из них будут жить там.
– Ладно, вам это нэ кажется нэсправедливым? Обычные работники в двухкомнатных, а начальство - в роскошных апартамэ-энтах?
– спросил с прищуром Сталин.
– Ничуть. Когда-то советский союз развалился, - надавил я на больной мозоль Сталина, - Когда-то, когда писатели хотели получать деньги, рабочие хотели больше зарабатывать, студенты хотели лучшего будущего, видные деятели искусства тоже думали, что смогут жить лучше. Нехватка мотивации, человеческую природу нельзя победить. Пробовали коммунисты, природа их самих размазала тонким слоем и продолжила победное шествие по планете. Больше хотели все, включая верхушку партии. Какой смысл им жить на казённой квартире, ездить на казённой машине и трындеть про победу коммунизма смеющимся и злящимся от пропаганды натёршей мозоль на умах?
– Не совсем вас понимаю, товарищ Иванов, - хмуро ответил Сталин, - то, что вы нэ коммунист видно сразу, но почему вы так к ним относитесь?
– Сталин был рад меня послушать, поэтому я не жалел слов, тем более, что умел говорить:
– Абсолютно спокойно отношусь. Сами посудите, коммунизм - это идеология. Идеология - это представления конкретного человека о добре, зле и том, как всё должно быть устроено. Сколько людей - столько и идеологий. Сейчас господствует идеология Ленина-Сталина, у меня тоже есть свои представления о добре и зле, у вас тоже. С вашей точки зрения я - ужасный эксплуататор. С моей - эксплуататор вы. Сами посудите - я глава мегакорпорации, на которую работают миллионы людей, десятки тысяч заводов, буржуй. Причём самый жирный из всех.
С моей точки зрения работать человек должен не больше восьми часов в день при пятидневной неделе - иначе это эксплуатация, пусть даже и добровольная. С моей точки зрения работодатель не имеет права убеждать в чём-либо работника - это превышение должностных полномочий и навязывание "правильного" мнения. С моей точки зрения... список можно продолжать долго. Суть одна, мы разные люди из разных эпох, у нас разные взгляды, - Сталин смотрел сухо и колко на меня, пока я это говорил, - идеология это религия. Хотите верьте,
– Но зачем вы выгнали перспективных работниц...
– Вы про тех двух? Вместо учёбы они начали занимать рабочее время всякой чепухой и отнимали у людей время. Время, которого и так слишком мало осталось, чтобы выучить всё и стать профессионалами. Вы знаете, почему мало. Мне не нужны миссионеры. Давайте будем абсолютно честными - вы на мой строгий взгляд тот ещё эксплуататор и тиран. Но я не возмущаюсь этим, вас ситуация заставляет таким быть. И ваша личная история, и опыт. Я для вас - буржуй и рассадник идеологической заразы. Но мне и это до фонаря, есть только одна система в мире, которая обеспечивает возможность жить без революций и волнений - это та, при которой каждый волен верить во что угодно. Коммунизм, демократию, хоть в зелёных человечков с альфа-центавра. На мой взгляд, вы делаете в этом огромную ошибку...
– Поясните, - резко отрубил Сталин, - какую ошибку? Подробно!
Я пожал плечами:
– Карьеристы. Как вы думаете, сколько в коммунистической партии коммунистов? Я отвечу - всё меньше и меньше. Потому что Ленин и иже с ним разделили людей на правильных и неправильных. Своих и чужих, социально близких и социально чуждых. В результате этого идея коммунизма была мертворожденной. Люди, все, и демократы, и сторонники монархии, и даже нацисты, получали корочки КПСС. И ходили на собрания, и слушали эти стареющие и несменяющиеся говорящие головы десятилетиями. Партия из коммунизма превратилась в государственную машину, очень негибкую, догматическую ещё больше, чем любая религия. Красная аристократия сгубила партию очень быстро, прогнило изнутри всё очень быстро. Потому что вы и ваши предшественники, и ваши последователи, всегда делили людей на правильных и не очень. Результат - сгубили сами себя. Коммунизм - это политика, но вместо этого это стал просто набором догм и символики для "правильных", своих, людей.
Даже сейчас поверхностный анализ моих специалистов говорит о том, что не менее тридцати процентов партии - карьеристы, которым плевать на коммунизм как таковой, главное - карьера. Полближе к кормушке забраться и всем рылом в неё окунуться, радостно хрюкая. Когда всё начнёт рушиться - девяносто девять процентов партии просто порвёт свои партбилеты и уйдёт по своим делам уже под триколором.
– Вы говорите обидные вещи, - тихо сказал Сталин, - но правдоподобные. Я не могу не замечать подобных людей. И всё же, зачем вы комсомолок выгнали?
– Поймите, коммунизм - как Вера в бога. Со своими непререкаемыми догмами и понятиями о добре и зле. Вот только если библия говорит о вечных проблемах, то эксплуататоры не пережили эпоху дикого капитализма и к восьмидесятым годам этого века - уже выродились как класс. Рабочие могут верить во что угодно - в будду, перуна, бога, аллаха, заратустру, коммунизм, демократию, монархию, но если они вместо того, чтобы учиться делать самолёты читают молитвы, то мне такие не нужны. Если их убеждения не мешают работе - могут быть убеждены в чём угодно и делать что угодно. У меня тут завод, а не церковь или партийная организация. Во избежание конфликтов на политической почве рабочим запрещена политика. Полностью, могут быть убеждены в чём угодно, но агитация запрещена строжайше.