1941 – Бои местного значения
Шрифт:
По стрелковому вооружению: отличие в том, что у нас в десантных батальонах в полтора-два раза больше ручных пулеметов и значительно больше, чем в пехоте, доля автоматического оружия под пистолетный патрон. Есть даже, помимо ППД-40, новейшие автоматы ППШ, их только перед самой войной массово выпускать стали и десант в первую очередь обеспечили. У остальных, кто от боя чуть подальше, – только самозарядные винтовки, они при должном уходе и правильном обращении хороши и плотность огня гораздо выше «мосинок» дают. Есть немного автоматических винтовок Симонова АВС-36 – примерно по две-три на отделение. Они при грамотном использовании тот же ручной пулемет, только полегче намного и с магазином поменьше, а за счет этого десанту для скоротечного боя ох как сподручными оказались. Ну, и винтовочно-гранатометные комплексы конструкции Дьяконова имеются, для стрельбы осколочными гранатами по живой
Еще – помимо 50-миллиметровых ротных минометов – у моих десантников на вооружении есть 37-миллиметровые минометы-лопаты образца 1939 года, тоже по одному миномету на каждое отделение. Эти минометы хоть и с недостатками – прицеливание на глазок, малая дальность, слабая мина, поэтому их выпуск уже прекращен и в стрелковых частях их полностью изъяли на склады, – но моим ребятушкам они в самый раз: малый вес, мобильность и неплохие результаты при массированном применении.
Что касается транспорта: у нас больше автомобилей (32 против 19) и есть мотоциклы, но совсем нет лошадей, ни верховых, ни ездовых, а их в стрелковом полку более пятисот, и это у них основной транспорт. Так что наши автомобили – это так, капля в море, основной транспорт десанта – самолеты, придаваемые из состава специальных десантно-бомбардировочных авиаполков.
Но все эти отличия, товарищ генерал армии, это не главное. Главное отличие десанта от обычных пехотных частей – это, конечно же, в первую очередь люди и их подготовка. Вот взять костяк бригады – младший и средний командно-начальствующий состав. Практически все сержанты-сверхсрочники, многие службу по призыву еще в 47-й адброн начинали, да так в десанте и остались. Подготовка на уровне – почти все значкисты ГТО, больше половины «Ворошиловского стрелка» имеют, у многих спортивные разряды по самбо, боксу или борьбе. В командном звене взвод-рота многие командиры тоже в десанте служат еще с 1932 года, с момента основания в Ленинградском военном округе первой авиадесантной бригады, где их на инструкторов по воздушно-десантной подготовке готовили. Есть такие, что уже до сотни прыжков с парашютом совершили, в том числе в особых условиях: ночные, затяжные, групповые. А еще немаловажный момент – почитай, все сержанты и командиры с боевым опытом. Наша бригада ведь в советско-финской войне участвовала и неплохо себя там проявила.
Что касается рядовых бойцов – они у меня тоже особого отбора. В десант ведь до войны никого силой не тащили – все равно толку никакого не будет, – а только тех, кто хотел и еще на гражданке к этой трудной службе готовился. То есть помимо спортивных разрядов и значка ГТО еще и в Осоавиахиме не один год занимались, парашютную подготовку освоили, не менее трех прыжков совершили. А Осоавиахим, сами знаете, товарищ генерал армии, это подготовка основательная и разноплановая. Это тебе не только прыжки с парашютом, но и радиодело, и авто-мотодело, стрелковая подготовка сильная опять же… Да если еще потом к этой подготовке уже у нас, в десанте, своя, особая, физическая и боевая подготовка приложится…
Вот, к примеру, у меня в бригаде нет выделенных подразделений связи, разведки и саперов, как в пехоте, – у меня каждый десантник, помимо того, что хороший стрелок, сам по себе и разведчик, и немного подрывник, да и медицинскую подготовку имеет. А в каждом отделении минимум два бойца радиодело знают и на рации работать могут.
Или взять наш механизированный батальон – его подготовка тоже от обычных артиллерийских и броневых частей отличается. У нас в десанте ведь особо возиться некогда, бывают такие задачи, что с неба и сразу в бой, поэтому и артиллерия наша с минометами, и бронетехника готовились к максимально быстрому развертыванию и нанесению огневого удара, а еще к быстрому маневру и взаимодействию как между собой, так и с бойцами десантных подразделений. Так что многие бойцы, случись что, и технику водить смогут, и с минометом разберутся…
– Гм, да… – протянул Павлов, закончив делать пометки в блокноте и задумчиво постукивая пальцем по столу.
Он раньше оценивал роль и возможности десантных частей как-то… поверхностно, что ли. Ну да, знал, что они есть. Знал, что их готовят для боев и диверсий в тылу противника. Но считал десантников скорее
Так он думал раньше, до войны. А потом началась война – и все пошло совсем не так. Где теперь эти танки?.. Нет, танкисты молодцы и дерутся отчаянно, но только обстановку это не спасает… Часть танков уничтожена противником, часть просто сломалась, еще до боя, а часть брошена при отступлении без горючего… В результате не прошло и недели боев, а немецкие танки уже под Минском. Со дня на день они могут прорвать оборону, и тогда в городе начнутся уличные бои, где нашим войскам нужны будут уже не танки, которых и так почти нет, а такие вот – самостоятельные, отлично подготовленные бойцы, способные вести бой за линией фронта и малыми группами. Они в этом деле всяко получше обычной пехоты будут… Особо, если к их подготовке и умениям кое-какие средства и идеи из присланных Хацкилевичем материалов добавить…
Полковник Левашов, наблюдая задумчивость командующего фронтом, но не усматривая в его задумчивости особого раздражения, набрался смелости спросить о важном для своих бойцов.
– Товарищ генерал армии, а куда нас теперь, в смысле бригаду мою куда? Был слух, что в пехоту нас отправят?
– Что, полковник, не хочешь в пехоту, на передовую? – с легкой ехидцей переспросил Павлов.
– Дело не в этом, товарищ генерал армии, – глядя тому прямо в глаза, твердо произнес Левашов. – И я, и мои бойцы готовы хоть сейчас в бой, и воевать будем там, где Родина прикажет. А мои бойцы и в пехоте, на переднем крае, себя отлично покажут, будьте уверены, я за это ручаюсь. Вот только жалко будет, если мои орлы там все, чему их учили, применить не смогут, всю свою штурмовую и разведывательно-диверсионную подготовку проявить…
– Штурмовую и разведывательно-диверсионную подготовку, говоришь, – раздумчиво протянул Павлов, немного помолчал и обратился уже к полковнику Казанкину: – А что, полковник, остальные воздушно-десантные бригады в твоем корпусе такую же хорошую подготовку имеют?
Комкор покосился на Левашова, тяжело вздохнул и с сожалением ответил:
– Нет, товарищ генерал армии, остальные две бригады корпуса значительно слабее в плане подготовки будут, а в плане боевого опыта – так вообще никакие. Это ведь только 214-я бригада у нас в корпусе изначально десантная и в боевых действиях поучаствовать успела. И именно на ее основе, собственно, весь наш корпус весной 1941 года развернули. Соответственно, и две остальные бригады, 7-я и 8-я, – они только весной этого года были сформированы, и обе на основе обычных стрелковых дивизий, которые, в свою очередь, тоже были совсем недавно созданы. Какая уж тут подготовка и боевой опыт. Конечно, при формировании новых бригад некоторая часть военнослужащих из состава 214-й вдбр была переведена туда в качестве инструкторов, поэтому кое-какую подготовку за эти пару месяцев они получили, но по сравнению с 214-й бригадой… небо и земля…
Павлов махнул рукой – сидите, мол, – а сам снова встал и подошел к окну, о чем-то основательно задумавшись. Постоял так несколько минут, словно окончательно что-то для себя решая, а потом вернулся за стол и озвучил свое решение:
– Ну, значит, слушайте, товарищи командиры, что я решил и как оно с вашим воздушно-десантным корпусом дальше будет. Твоим орлам, полковник, – обращаясь к Левашову, – действительно нечего в пехоте, да еще в обороне, зря штаны просиживать – пусть своим основным делом занимаются. Они же у тебя для боев и диверсий в тылу врага готовились? Вот пусть в тылу врага и повоюют, подготовку свою покажут. Если конкретнее – твоя десантная бригада вместе с приданной боевой техникой и средствами усиления как можно скорее – максимум сутки – должна быть переброшена за линию фронта, под Белосток, в распоряжение генерал-майора Хацкилевича. Он там сейчас отступающие от границы войска собирает и оборонительный укрепрайон в тылу врага организовывает. Ну, и для действий в тылу врага, за линией своей обороны, просил у меня твою бригаду. Заметь себе, полковник, не просто десантников, а именно твою бригаду – уж откуда он узнал об особой подготовке и боевом опыте твоих бойцов, ума не приложу, видать, кто-то, хорошо знающий тебя и твоих орлов, вовремя подсказал. Да и я теперь, после твоего рассказа, тоже думаю, что десантники твои там несравненно больше пользы принесут, чем здесь, в пехоте.