1941, Великая Отечественная катастрофа: Итоги дискуссии
Шрифт:
Маршруты немецких самолетов-нарушителей совпадали с основными железнодорожными и шоссейными магистралями и выводили их к важнейшим населенным пунктам и основным аэродромам.
В первую очередь преследовалась цель разведать базирование советской авиации. Со второй половины мая резко возрасла высота полета самолетов-нарушителей, что, очевидно, было связано с аэро^ фотосъемкой основных объектов разведки и особенно аэродромов. Так, по данным штаба ВВС Прибалтийского военного округа, за 15—20 дней до войны немецкие разведывательные самолеты сфотографировали все аэродромы на территории округа.
Помимо прямых нарушений государственной границы, немецкая авиация применяла разведку под видом потери ориентировки в учебных полетах — экипажи, укомплектованные
Кроме того, в разведывательных целях использовалась и воздушная трасса Москва — Берлин, проходившая через основные аэроузлы ЗапОВО. Немецкие рейсовые самолеты преднамеренно отклонялись от установленного маршрута на 15—20 км и, снижаясь до 50 м, производили разведку начавшегося строительства ВПП и других объектов. Порой они даже производили посадку на таких аэродромах, как Белосток, Минск, в то время, когда на них велась летная работа советских частей.
Казалось бы, следовало принять все меры, вплоть до открытия огня по самолетам-нарушителям, чтобы не допустить ведения ими разведки. Однако советским истребителям открывать огонь было запрещено. Они могли лишь принуждать самолеты-нарушители к посадке. Последние же при их перехвате истребителями требованиям о посадке не подчинялись, а в ряде случаев сами открывали огонь. Если самолет-нарушитель все же удавалось посадить, немцы старались уничтожить имевшуюся на борту разведывательную аппаратуру. Так, 15.04.1941 в районе Ровно был перехвачен и принужден к посадке (по немецким данным, сел в результате неисправности) разведчик ,1и 86. После того как немецкие летчики отбежали от самолета, на его борту произошло два взрыва, в результате чего «Юнкере» загорелся. Однако пожар удалось потушить. В самолете обнаружили три фотоаппарата, один из которых уцелел. На пленке были засняты железнодорожные узлы на участке Киев — Коростень.
В связи с участившимися случаями нарушения Государственной границы СССР со стороны разведывательной авиации Германии накануне войны командованием ВВС был усилен наряд дежурных истребителей на аэродромах всех пяти западных приграничных округов. Например, в ЗапОВО летом 1941 г. ежесуточно выделялось пять дежурных звеньев на И -153 и И -16 и три на МиГ-3. Кроме того, выделялось еще восемь дежурных звеньев в засадах.
Командование советских Военно-воздушных сил в основном правильно оценивало характер полетов германских самолетов-нарушителей, рассматривая их как систематическое ведение разведки с фотографированием западной приграничной зоны СССР. Начальник Главного управления ВВС дважды (4 и 17 июня) в докладах на имя наркома обороны С.К. Тимошенко (17 июня — и на имя И.В. Сталина) предлагал вести ответную разведку с аэрофотосъемкой важнейших объектов в германских приграничных районах, однако такое предложение принято не было. Борьба с немецкой воздушной разведкой возлагалась на пограничные войска НКВД и части приграничных военных округов. Но, как военным стало известно впоследствии, нарком внутренних дел Л.П. Берия еще в марте 1940 г. с ведома Сталина категорически запретил пограничным войскам открывать огонь по самолетам-нарушителям.
Просчеты политического и военного руководства СССР, не допускавшего применения эффективных ответных мер, дали возможность немецкому командованию выявить все советские аэродромы в приграничных районах, установить количество и типы базирующихся на них самолетов и сделать выводы о составе и возможностях авиационных группировок советских Военно-воздушных сил на главных направлениях предстоящего вторжения. Это оказало существенное влияние на масштабы потерь нашей авиации от первых массированных ударов противника в начальный период войны.
Последние немецкие данные о численности советских ВВС перед началом боевых действий приводились в Отчете разведки по СССР, на основании которого верховное командование Люфтваффе накануне войны произвело собственные расчеты. В соответствии с этим анализом, в советских
Как видим, и немецкая разведка, и командование Люфтваффе в своих расчетах явно недооценили численность советской авиации, занизив ее почти вдвое. Гораздо ближе к реальности оказались цифры, полученные немецкой службой радиоперехвата, которая на основе анализа радиопереговоров пришла к выводу, что, считая вспомогательную авиацию, у советской стороны имеется от 13 000 до 14 000 самолетов. Таким образом, оценка радиоперехватов оказалась гораздо точнее выводов разведки, основанных на агентурных данных и аэрофотосъемке. Зато немцам, безусловно, удалось вскрыть почти все аэродромы базирования советских ВВС на глубину до 150—200 км от границы, а также значительную часть аэродромов, находившихся на стратегической глубине.
б) Оценка качества
Несмотря на то что по численности Люфтваффе уступали ВВС РККА в соотношении 1:3 или 1:4, ударная сила советской авиации и ее шансы на успех оценивались немцами невысоко.
Немецкое командование полагало, что отсутствие боевого опыта и порочная система управления будут отрицательно влиять на ход операций советских ВВС и не позволят осуществлять взаимодействие авиации с наземными войсками, особенно в условиях мобильной войны, а также массировать силы в районах основных событий. В одном из отчетов немецкой разведки говорилось, что «благодаря неповоротливости управления и плохим средствам связи вряд ли можно рассчитывать, что ВВС быстро будут перебазироваться с одного участка фронта на другой в связи с изменением обстановки. Изменение порядка размещения (одновременно и стратегического сосредоточения) потребует много времени, и его можно будет своевременно опознать».
Уровень подготовки высшего командного состава ВВС РККА оценивался как крайне неудовлетворительный. Хорошо известно мнение начальника Генерального штаба сухопутных сил Германии Ф. Гальдера, записавшего весной 1941 г. в своем дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох (производит жалкое впечатление), гораздо хуже, чем в 1933 г.». А вот что отметил в апреле 1938 г. военный атташе Германии в СССР генерал
Э. Кестринг: «Благодаря ликвидации большого числа высших офицеров, совершенствовавших свое искусство десятилетиями практики и теоретических занятий, Красная Армия парализована в своих оперативных возможностях. Отсутствие старших и вообще опытных командиров будет отрицательно влиять на обучение войск в течение длительного времени... Армия не представляет существенный фактор обороны».
Немецкому командованию было известно, что ВВС РККА находятся в процессе перевооружения, которое, как предполагалось, должно занять много времени. Уровень советских наземных служб и снабжения оценивался как неудовлетворительный и не соответствующий современным требованиям. Такого же низкого мнения были немцы и о связи ВВС, и об уровне их боеготовности — из общего числа 5700 боевых самолетов (в приграничных округах) полностью боеготовыми считались только 1500 истребителей и 1300 бомбардировщиков.