1945. Год победы
Шрифт:
В первый день армии Козлова удалось пробить оборону противника на глубину 10–12 километров. Ширина прорыва достигла 20 километров. Утром 25 февраля, с улучшением метеорологических условий, для поддержки наземных войск в воздух поднялась советская авиация. В 11.00 в дело был введен 3-й гвардейский танковый корпус генерал-лейтенанта А. П. Панфилова (274 танка и САУ); танковым бригадам было придано по одному стрелковому полку 313-й стрелковой дивизии. Войдя в прорыв, корпус оторвался от пехоты и за день продвинулся до 40 километров. Войска 70-й армии, встретив упорное сопротивление, за первые двое суток прошли лишь 4–6 километров. Другие армии вели бои на прежних рубежах: 65-я и 2-я ударная «успешно отражали атаки врага», а 49-ю армию немцы даже вышибли из Оссово.
26 февраля передовые
27 февраля наступление застопорилось: соединения 19-й армии приводили себя в порядок на достигнутых рубежах, бригады генерала Панфилова в ожидании подхода главных сил заняли круговую оборону в районе Бублица, другие армии тоже не радовали успехами. Все силы уже были брошены в бой.
«Впервые за время войны, — вспоминает Рокоссовский, — я, командующий фронтом, остался без резервов и, откровенно говоря, чувствовал себя неважно… По мере продвижения войск к северу все больше оголялся наш левый фланг: ведь наш сосед — 1-й Белорусский фронт — оставался на месте. Противник стал все чаще наносить удары во фланги и тылы нашим наступающим частям…
Вскоре меня вызвал к ВЧ Верховный Главнокомандующий. Я доложил ему обстановку на нашем фронте и положение, складывающееся на левом крыле. Сталин спросил:
— Что, Жуков хитрит?
— Не думаю, — ответил я, — чтобы он хитрил, но что его войска не наступают и этим создается угроза на обнаженном нашем фланге, я могу подтвердить. Для обеспечения фланга у нас сейчас сил нет, резерв весь исчерпан. Поэтому прошу усилить фронт войсками или обязать 1-й Белорусский быстрее перейти в наступление».
28 февраля войска 2-го Белорусского фронта возобновили атаки и, расширив участок прорыва до 70 километров, овладели городами Прехлау, Нойштеттин и другими опорными пунктами. 70-я армия, усиленная 8-м механизированным корпусом генерал-майора А. M. Фирсановича, сумела продвинуться вперед до 10 километров, а 49-я армия вернула Оссово.
Немцы пытались организовать контрудар в правый фланг 19-й армии со стороны Руммельсбурга силами 7-го танкового корпуса (7-я танковая дивизия, 4-я дивизия СС «Полицай», 226-я бригада штурмовых орудий). Однако Рокоссовский, получив донесение разведки о «подозрительной суете» противника, приказал повернуть на северо-восток 40-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта С. П. Микульского, усилить корпус артиллерией, оказать ему всемерную авиационную поддержку и взять Руммельсбург. С запада, чтобы восстановить связь с армией Вейса, генерал Раус бросил на Руммельсбург свой единственный резерв — танковую дивизию «Гольштейн» полковника Иоахима Гессе, но и он не застал русских врасплох: «После первых мелких успехов дивизия была отброшена назад».
С переходом в наступление армий маршала Жукова дела у Рокоссовского пошли веселее. 3 марта правофланговые соединения 19-й армии после упорных боев, которые велись днем и ночью, выбили противника из Руммельсбурга, распылив контрударную группировку генерала Кесселя. Это позволило 3-му гвардейскому танковому корпусу возобновить продвижение
Таким образом, к 5 марта войсками левого крыла 2-го Белорусского фронта восточно-померанская группировка противника была рассечена на две части. Пути отхода на запад для армии Вейсса оказались отрезаны.
Войска правого крыла 1-го Белорусского фронта (27 стрелковых, 3 кавалерийские дивизии, 4 танковых, 2 механизированных корпуса, 2 отдельные танковые бригады) завершили подготовку к операции в конце февраля. В 240-километровой полосе было сосредоточено 400 тысяч человек, 6585 орудий и минометов, 864 установки реактивных минометов, 1515 танков и самоходных установок. Плотность артиллерии на участках прорыва достигала ставших уже стандартными 250 стволов на километр.
Им противостояли потрепанные войска 11-й немецкой армии, которые с 25 февраля возглавил штаб 3-й танковой армии генерала Рауса. В его подчинении имелось 10 дивизий разной степени боеспособности, в том числе одна танковая и три танко-гренадерские. Соединения 3-го танкового корпуса СС и 10-го армейского корпуса СС были значительно ослаблены в ходе провалившегося контрнаступления. Во всяком случае, советские историки утверждают, что «соединения противника, брошенные им для нанесения контрударов, потеряли около 70 тысяч убитыми, пленными и ранеными». Сводный корпус «Хоэрляйн» состоял из одной дивизии и сборных частей. В состав левофлангового сводного корпуса «Теттау» входили резервные дивизии «Померания» и «Бервальде», сформированные из фольксгренадерских батальонов и подразделений, созданных на основе строительных и тыловых служб. Эти дивизии не имели ни артиллерии, ни противотанковых подразделений, ни батальонов связи.
Всего в армии, по советским данным, насчитывалось около 200 тысяч солдат и офицеров, 2500 орудий и минометов, 700 танков и штурмовых орудий. Правда, Раус настаивает, что полевых орудий у него было 240, а танков — всего 70:
«Еще до того, как я официально принял командование, я отдал приказ начать строительство густой сети противотанковых заграждений в тылу армии, где было множество лесов и озер. Такая местность очень хорошо подходила для организации противотанковой обороны. За несколько дней при энергичной помощи членов партии и местного населения эти заграждения были установлены на всех мостах, при въездах в деревни, а также на дорогах и шоссе в тех местах, где они входили в лес. Мужественные солдаты фольксштурма, которые были обучены использовать «панцерфаусты», охраняли эти заграждения. Кроме того, солдаты с противотанковыми средствами находились в готовности, чтобы на велосипедах и мотоциклах быстро появиться там, где это требуется. Вся гражданская телефонная сеть была превращена в систему оповещения на случай появления танков. Никогда раньше участок территории не превращался с такой скоростью в сплошную противотанковую сеть, как мы сумели это сделать в Померании. Нашей целью было помешать русским танкам, даже если они прорвут фронт, стремительно продвигаться дальше».
Утром 1 марта после сильной (Раус пишет — «жуткой») артиллерийской и авиационной подготовки поднялись в атаку дивизии 61-й и 3-й ударной армий. В тот же день в сражение были введены обе танковые армии. 1-я гвардейская (584 танка и САУ), обогнав пехоту 3-й ударной, протаранила боевые порядки 5-й егерской дивизии генерала Фридриха Сикста и уже к вечеру продвинулась на 20–25 километров. Наступление 2-й гвардейской (276 танков и САУ), введенной левее, в полосе 61-й армии, развивалось медленно: к исходу дня она преодолела 5–7 километров, но завершить прорыв не смогла. 47-я армия и 1-я армия Войска Польского в наступление не переходили.
В последующие дни в Восточной Померании развернулись жесточайшие бои.
2 марта, расширяя фронт боевых действий, двинулись вперед войска 47-й армии генерала Перхоровича, имея задачу на четвертый день наступления овладеть городом Альтдамм и главными силами выйти к Одеру. Прорыв обороны противника был возложен на 77-й и 125-й стрелковые корпуса, затем в сражение ввели 1-й гвардейский механизированный Корпус. Однако к исходу 3 марта войска 47-й армии продвинулись только на 20 километров и поставленной задачи не выполнили.