1954. Поколение «Открытие»
Шрифт:
Играла на гитаре, пела. Приобщила и меня к этим делам. К 15-летию – гитара в подарок (не дешевый). Гитара сопровождала меня всю жизнь.
Никогда ничего не запрещала, особенно во времена старших классов (при школьной жизни в формате 24/7).
Мои серьезные проблемы решала быстро и активно. Когда в 12 лет у меня обнаружили «ревмокардит», запретили любой вид спорта (кроме шахмат) – добилась (и это в 1951 году) путевки на лечение в спец. санаторий г. Геленжик.
А в 13 лет отправила меня к тете в Кенигсберг (Калининград), добившись разрешения у пограничников (в те времена это была еще закрытая зона).
Уже
13.XI.54. «Из Дневника»
«Вчера произошел довольно таки неприятный случай. Дело вот в чем. Вечером, была пятница и поэтому не было света. А 3-й урок – физкультура. Мы забрались с Лихачем за вешалку и сидели там, пока Абр. не вывел всех в коридор. Мы тоже вышли. Пока он там успокаивал всех, мы с Лихачем стали «ломать сухари». Только я встал на ноги, вдруг – щелк мне по лицу. Смотрю – Абрамовский – наш физрук. Я рассвирепел. Схватил его за грудки, но потом отпустил. И стал с ним ругаться. Ну, я и разозлился.
Потом он побежал к директору. Тот пришел, вспылил, сказал, что исключит меня, если в журнале появится выговор.
А Абрамовский, конечно, написал бы мне выговор. Дома я все рассказал маме. Она ходила в школу и там, конечно, попало АБР. Когда мы с Ю. пришли в школу, то директор вызвал нас к себе. Ну, конечно, прочитал небольшую нотацию. А, в общем, все хорошо!»
Рванула к директору, добились правды (физрук оказался неправ), очень крепко отчитала учителя физкультуры. Разрулила ситуацию. И все это происходило в очень непростой системе заводского рабочего поселка.
Окончание 8-го класса тогда считалось во многом знаковым. Интересна сложившаяся в те времена, статистика нашего рабочего поселка.
Три характерных частей выпускников
Основная часть после 8-го класса шла или работать на завод или в РУ – Ремесленное училище.
Вторая попадала в девятый класс. В основном, не троечники. В моем случае в 9-й класс перешло всего 12 мальчишек из 54–х, ну и небольшая часть наиболее «отвязных» в колонию малолетних правонарушителей.
Это называлось – попасть на «Толгу».
Глава 3. Экосистема рабочего поселка
«Экос» (ekes – по-древнегречески) – «место пребывания», дом. Так вот в экосе нашего рабочего поселка экология «отдыхала». Рядом со школой – большой завод с тягучим названием «Резинотехника». Производство грязное, пахнущее, очень громкое, но богатое. На всю жизнь запомнилось удивительное название специальности – «Каландровожатый». Это машинист базового оборудования, производящего резину – каландра. Огромный гремящий станок – каток, возможное неплохо оплачиваемое будущее для половины школьников поселка. («Ты после школы куда пойдешь? – Да на завод»). К слову каландр – каток тоже от древнегреческого.
В трехстах метрах от школы – исправительно-трудовое учреждение. Попросту – «колония». Правда, для не очень серьезных уголовников, многим жителям поселка приходилось там побывать.
В нашей жизни этих лет как-то все переплеталось. Так, отец моего лучшего друга Юры Алиса был какой-то период начальником «Колонии», во
В те времена много строили. В основном стандартные одноэтажные бараки для семей строителей (2 туалета на 16 – 20 отдельных комнат, колонка – водопровод на улице) Разделялись по кварталам. В мои школьные годы – концентраторы, т.н. «Шпаны» – 14-й и 15-й кварталы – считались самыми «отвязными», под знаком – «Ты туда лучше не ходи».
Но были и более «элитные» дома. Например «Дом Колонии» – жилье моего школьного друга Юры А. и его матери, построенный во времена строительства «Колонии».
Или двухэтажный кирпичный «Дом Дирекции» – место жительства моей школьной увлеченности – Миры Г. – дочки главного технолога завода, а также семьи Филипповых (см. далее гл. 4).
Был и отдельный «кластер» для среднего звена заводчан – инженерно-технических работников (ИТР), который так и назывался – пос. ИТР. Там мы жили с мамой – заведующей детским садом завода.
Тоже барак, правда, двухэтажный. В одном из них я провел целых 14 лет – с 3-х до 17-ти. Водопроводная колонка и удобства на улице. Один туалет на весь дом, а это 30 квартир и более 100 человек.
Недалеко от пос. ИТР – череда одноэтажных бараков, бывший лагерь заключенных немцев. В 1949 году их выселили, а бараки заселили простым народом. Там жили некоторые мои школьные друзья.
Хорошо помню единственный продуктовый магазин, где до отмены карточной системы, отоваривались т.н. продуктовые карточки. Один раз я потерял такую аж за целый месяц. Это была драма, но с моей великой мамой – выжили!
Ну и наконец, знаменитая «Толга», исправительно-трудовой лагерь для малолетних правонарушителей всего в пяти километрах от школы.
«Будешь хулиганить – попадешь на «Толгу! Самое страшное обещание учителей и многих родителей.
Рис. 1-3. «Толга».
Колония для малолетних правонарушителей.
Последние «хозяева» колонии «Толга», малолетние преступники, выселяясь, все разрушали.
В наше время на этом месте Свято-Введенский Толгский женский монастырь. Красивейшее место на берегу Волги.
Рис 1-4. Свято-Введенский женский монастырь. 2000-е годы.
Уже в свое 50-летие я специально навещал родные места, школу, учителей. Заехали и в возрождающуюся обитель – бывшую колонию «Толга».
Удалось познакомиться и поговорить с игуменьей Варварой, назначенной в августе 1988 г. настоятельницей только что возрожденного Свято-Введенского монастыря.
Это была удивительная встреча: потенциального «послушника» колонии «Толга» и настоятельницы святой обители.
Связь поселка с городом и цивилизацией – единственный вид пригородного поезда «Мотаня» (мы считались как бы загородом).
«Сортировочная». Знаковое название для каждого жителя поселка, а тем более – для школьников.