1967

Один, девять,

Потом шесть, семь

Не давали ребёнку сделать

И шагу в следующий день.

Долгие годы долгих улыбок,

Часть незатронутого тепла.

Часть нашей жизни –

Душа унесла навсегда.

Трудное было время,

Но были живы фронтовики,

И они защищали племя

От зноя и от пурги.

И жив был ещё Гагарин,

Работал и Королёв.

Космический запах гари

Землю спасал от оков.

Не верили больше в Бога,

Не верили в чудеса.

Сажать перестали вроде,

Но создали дурдома.

Завод, выполняющий планы,

Колхозник по пояс в грязи.

Работали вроде рьяно,

Все строили социализм.

Воровали сначала украдкой,

Перебрасывали через забор.

С ворованным жили сладко,

Ты докажи, что я вор.

Исполком, коммунисты, советы,

Каких не было только чертей.

Все пытались давать ответы,

Почему было столько смертей.

В мавзолее, положенный идол,

Очередь в мавзолей.

Сумасшедших, устроивших иго,

Позабытых ныне идей.

Магазинов пустые полки,

Водочка с сургучом.

Отстрелялся охотник по волку,

Значит премию тащит в дом.

Суслов, Андропов, Брежнев,

Пионеры и комсомол

Неугодных сажали нежно,

Но седалищем прямо на кол.

Один, девять.

Потом семь, четыре.

Я не знал, что мне делать

В этой

Мне бы другую кровь

Или другие стены,

Чтобы не видеть вновь

Всполохи во Вселенной.

Мне бы другую явь

Или чуть-чуть тревоги,

И телеграфная связь

Нам казалась какой-то убогой.

Преимущество двух систем

Мы постигали не в школе,

А во дворах, без проблем

Выпивая стакан пепси-колы.

Было время,

Вокруг всех планет

Потихоньку вращались звёзды.

Мне уже говорили нет,

Когда я возвращался поздно.

Белых лилий прекрасный шёлк,

И игра распустившихся сосен.

Мы не знали какой он смог,

И в печаль опускалась осень.

Как слеза покатилась звезда,

И народ аплодировал снова,

Когда все законы поправ,

В даль унеслась Терешкова.

Мир евреев, хохлов и бродяг

Наслаждался открытым искусством,

Конец ознакомительного фрагмента.