1972. СОЮЗ нерушимый

Щепетнов Евгений

– Кто?! – не понял Балу – Какой такой нинзя?

– НинДзя – поправил я – Или по-другому – синоби. В общем – почти то самое, что мы намерены сделать из наших курсантов. Посмотрим, как стреляет, а так, сдается мне, готовый боец. Будет помогать вам учить курсантов. Надеюсь, не разочарует. Как, Самурай, не разочаруешь?

– Очень на то надеюсь, товарищ Маугли! – серьезно ответил парень, вытягиваясь по стойке «смирно».

– Я назначил его командиром взвода. Он подберет командиров отделений. Или групп – лучше так назвать. Кому, как не ему изнутри знать кто есть кто. Кстати, Самурай…в твои обязанности входит докладывать о поведении

курсантов. Если ты видишь что-то такое, что вызывает твое беспокойство, о таком, что может в будущем поставить под угрозу нашу службу – ты обязан об этом доложить. Усвоил?

– Усвоил, товарищ Маугли! – тут же отрапортовал Самурай, на лице которого не дрогнул ни один мускул. Это хорошо. Хуже было бы, если бы он сейчас начал возмущаться, мол, «Я не стукач! Не буду доносить на товарищей!» – и все такое прочее.

– Ты и Акела – наша служба безопасности. Обо всем подозрительном докладываешь ему. Не дай бог в наше подразделение просочились чьи-то агенты…это очень плохо кончится. Для тебя и для всех нас. Ну, все, шагай! Отдыхай пока что.

Самурай четко, едва ли не строевым шагом вышел из кабинета, и мы остались впятером.

– Давно они здесь? – спросил я у Аносова, кивнув на дверь, за которой исчез Самурай.

– Дня три. Сегодня последние приехали – кивнул Акела – Ты загорелый, однако! Разлагаешься по курортам?

– Как и положено буржуинам. По пляжам шастали с Ольгой.

По комнате раздался дружный протяжный вздох.

– Мда…моя-то мне всю плешь проела – на курорт, говорит, хочу! – буркнул Балу.

– Так и отправь – пожал я плечами – в чем дело-то? Тебе путевку дадут на всю семью! И остальные – чего стесняетесь? Пользуйтесь, пока государство к вам благоволит!

– А может и не благоволить? – прищурил глаза Хан.

– Не задавай глупых вопросов – парировал я – работай, служи, и получай все, что тебе положено. Вот тебе и весь сказ! Хотите я позвоню, попрошу, или вон, Акела пускай заботится, его группа, кому как ни ему заботиться о ваших семьях! Что, старый волк, и в голову не приходило, а?

– Честно говоря, нет – слегка сконфузился Аносов – Скажите, куда хотите, я сегодня же позвоню, и все решим.

– Лучше в Крым пусть едут – не раздумывая бросил я – Вода правда еще холодновата, не прогрелась, но где помельче – самое то. И климат там здоровый, и вода чистая, и вообще…хорошо в Крыму! И подлечат, если что – там санаториев куча. Ну а вы…служить, парни. Эти два месяца будут просто…задницей. До самого визита Никсона. Не в курсе, что его перенесли? Ну вот, знайте. На август перенесли. Омега будет обеспечивать его визит – вместе с охраной. Хорошенько учите парней. Ну и я буду учить. Но мне проще, у меня спецзанятия. На вас – все основное. И вот еще что, ребята…строго между нами, военная тайна. И это не шутка.

Я обвел взглядом посерьезневших соратников, кивнул:

– Грядут события, в которых мы можем очень даже поучаствовать. Потому будьте наготове. Скоро съезд партии, на нем будет озвучена новая программа движения страны в будущее. Страну ждут большие перемены, и кое-кому это может не понравиться. Так что…ждем неприятностей. Может они и не случатся, может обойдется, но я думаю – не обойдется. А я, увы, стал редко ошибаться в прогнозировании неприятностей. Я бы посоветовал – семьи до конца лета куда-нибудь подальше, в тот же Крым. Долой из столицы. И подчистите свои дела. Мало ли что случится, вы понимаете? Я не хочу вас пугать, но…

– Мы

понимаем, командир – тяжело выдохнул Балу – И всегда готовы. Слава богу, если что – и деньги есть, и жилье есть, и дети пристроены. Знали, на что шли.

– А мне и вообще терять нечего – грустно усмехнулся Аносов – Ни семьи, ни детей, ни плетей. Вот только вы…моя Стая. Когда промахнусь…сожгите и пепел развейте над Волгой.

Помолчали, потом я собрался и улыбнувшись, фыркнул:

– Чего завели шарманку? Развеял…рассыпал…живем! И будем жить! Нас не так просто взять! Ничто не может вышибить нас из седла! Пошли, братцы. Вы к курсантам, а я осваивать свой замок. Вечером приглашаю на застолье – будем обмывать новоселье!

Глава 2

Странное ощущение. Живу в своем доме, со всеми удобствами и возможной роскошью, и попадаю на службу, всего лишь пройдя по садовым дорожкам несколько десятков метров. Никаких тебе палаток и плаца. Дома – покой, красота, за окном цветут розы и поют птички. Тут же, рядом – пороховой дым, вытягиваемый мощными вентиляторами, учебные классы, в которых популярно рассказывают о всех возможных способах лишения жизни, и спортивный зал, в котором потные здоровенные мужики пытаются отмутузить друг друга до потери пульса.

А начинался день так: я просыпаюсь в семь часов утра, принимаю душ, иду завтракать – завтрак уже приготовлен одной из поварих и стоит на столе, накрытый белоснежными салфетками. Обычно – омлет с большим количеством молока (я такой больше люблю), бутерброды с сервелатом (настоящим, финским), бутерброды с твердым соленым сыром и хорошим сливочным маслом.

Время от времени – бутерброды с икрой, черной и красной, с осетровым балыком или форелью.

Постоянно – горячий зеленый чай с лимоном (это мне, я другого не признаю), черный кофе, сладкий до приторности (это Ольге).

Полчаса на завтрак, затем мы с Ольгой идем работать. Два часа на диктовку очередной главы книги. К десяти утра – в учебный центр.

В учебном центре – работа полным ходом, в отличие от меня курсанты встают в шесть утра, делают гимнастику, и понеслись занятия. До обеда теория, после обеда – практика, то есть – применение «вживую» той информации, которую получили на занятиях.

Я в основном наблюдаю за процессом, вступая в дело тогда, когда нужно показать приемы стрельбы, или особо злые приемы рукопашного боя, которые не показывал в Сенеже. Не все приемы можно было дать обычному армейскому спецназу, да и не нужны они ему.

Все занятия ведут инструкторы во главе с Акелой. В общем-то почти обычная учебка, только с особо напряженным графиком и очень жесткими тренировочными реалиями. Переломов пока не было, но сломанные носы, сильные ушибы, растяжения и все такое – сколько угодно. Носы тут же вправляются, на ушибы налагаются повязки, но телесные повреждения ничуть не означают, что получивший их не должен посещать занятия. Тренируются все – больные, увечные, не выспавшиеся и усталые. Никаких исключений.

Питаются в столовой, где курсантов обслуживаются молчаливые и незаметные как тени повара и подавальщики. Они живут в отдельной казарме, им запрещено разговаривать с курсантами на любые темы. В отношении чистоты белья и одежды – своя прачечная, где тот же обслуживающий персонал стирает, сушит и гладит. Курсанты только учатся и тренируются. По двенадцать часов в день. Восемь часов на сон, четыре часа на гигиену и личное время.