1991: измена Родине. Кремль против СССР
Шрифт:
Ельцин после пленума инициировал самоубийство – воткнул в себя большие ножницы для резки бумаг. Я там не был, но мне об этом рассказывали секретари горкома Карабасов, Андрианова и Кузнецов, которые первые вбежали в кабинет Ельцина на крик дежурного секретаря и вызвали «Скорую помощь», хотя рана-то была незначительная. Потом был пленум горкома, на котором Ельцина снимали и с которым, видимо, немножко перестарался орготдел ЦК. Они поговорили с большим количеством людей, но многие члены горкома к Ельцину, мягко говоря, и так относились плохо, и я в том числе. Выступили с резкой критикой. Ельцин этого не ожидал, почернел и кроме «извините» сказать ничего не мог.
Горбачев не думал, что Ельцина с таким треском освободят на горкоме партии. Настроение актива его в какой-то мере напугало. И я считаю, что Горбачев оставил Ельцина в политике согласно
– В 1980-е годы вы были не только не последним человек во властных структурах Москвы, но и со временем стали партийным хозяином столицы, поэтому знаете точно, кто стоял у истоков возвышения Юрия Михайловича Лужкова.
– Я не только знаю, но и сам, по крайней мере, два раза сыграл ключевую роль в карьерных назначениях Лужкова. Первый раз, когда в 1986 году первый секретарь Московского горкома КПСС Ельцин поставил передо мной, секретарем исполкома Моссовета, задачу: обновить всех заместителей председателя городского исполкома Сайкина. Причем поставил своеобразно… Если раньше существовала практика приглашать на эти должности главным образом первых секретарей райкомов партии и председателей райисполкомов, то Ельцин потребовал исключить этот номенклатурный контингент: «Найдите других людей!» Стал думать: кого? Нужны ведь были более-менее подготовленные люди. Мне подсказали, что в Моссовете существуют постоянные общественные комиссии и среди людей, их возглавляющих, есть специалисты, разбирающиеся в специфике работы городского хозяйства.
Одним из этих людей был начальник научно-технического управления Министерства химической промышленности Юрий Михайлович Лужков, возглавлявший общественную комиссию по коммунально-бытовому обслуживанию населения. Это прачечные, химчистки, швейные мастерские, местная промышленность… Курируемую им структуру Лужков изучил очень хорошо. Я с ним побеседовал. Он поначалу отказался. Пришлось уговаривать: «С Сайкиным вы наверняка найдете общий язык, потому что у вас обоих есть опыт работы директорами крупных предприятий». Лужков встретился с Сайкиным и понравился ему настолько, что тот сразу сделал Юрия Михайловича своим первым заместителем. Так, с моей легкой руки, Лужков встал на первую реальную стартовую ступеньку к будущему руководству всей Москвой. Из Министерства химической промышленности в мэры города он не попал бы никогда.
Во второй, пожалуй, самый ключевой, раз я продвинул Лужкова в 1989 году, когда председатель Моссовета Гавриил Попов пришел ко мне, в то время первому секретарю МГК КПСС, с вопросом: «Кого вы посоветуете нам выдвинуть на должность председателя горисполкома?» Поскольку Попов просил кого угодно, кроме Сайкина, я предложил Лужкова. «Почему?» – спросил Гавриил Харитонович. Я ответил: «Потому что Лужков наименее политизирован, на партийной работе не был никогда и очень хорошо адаптируется к новым условиям». Попов попросил привести пример. Я рассказал, что, когда Лужков был директором предприятия, выпускавшего анализаторы почвы и воды, которые возили на машинах по всей стране, он на эти машины умудрился присобачить пчелиные ульи; машины ездили, пчелы собирали мед, Лужков этот мед сдавал. Попов выслушал, и в результате состоялось решающее выдвижение Юрия Михайловича. Потом, правда, Лужков везде говорил, что его двигал Ельцин. Это неправда, Ельцин его выдвинул только один раз – после отставки Попова на должность мэра Москвы.
– То есть помощью коммунистов Лужков в годы перестройки не гнушался? Ну а демократом-то был правоверным?
– Последний раз я разговаривал с Лужковым утром 19 августа 1991 года – с этого дня наши политические дороги с Юрием Михайловичем разошлись, – а еще в июле 1991 года Лужков приходил ко мне платить партийные взносы. Какое там гнушался!.. Помню, когда я его рекомендовал на работу с Поповым, Юрий Михайлович пришел ко мне и говорит: «Юрий Анатольевич, вы же понимаете, что мне придется змейкой прыгать между вами и Поповым?» Лужков никогда не был человеком Попова. Не знаю, кстати, кто именно рекомендовал его на мэрскую должность: Попов или сам Ельцин, который хорошо запомнил Лужкова по его плодоовощной деятельности в Москве.
В 1987 году, когда у нас провалился зампредседателя горисполкома, курировавший обеспечение
Демократом Лужков, конечно, никогда не был. У него даже была привычка, пользуясь своей лысиной и кепкой, сунув руку в карман, при выступлениях копировать Ленина. В 1999 году, когда Юрий Михайлович в тандеме с Примаковым решил выиграть выборы и прийти к власти в России, ко мне пришли люди, которые тогда в известной мере определяли будущего президента России, и попросили дать характеристику Лужкову. Я им рассказал только одну историю о Юрии Михайловиче. Будучи руководителем Главмосплодоовощпрома, Лужков ездил в Сингапур, знакомиться с тем, как в этой стране поставлена соответствующая отрасль, а по возвращении поделился со мной общими впечатлениями от поездки: «Юрий Анатольевич! Вот ты ратуешь за коммунизм, а я там побывал! Знаешь, как в Сингапуре? Плюнул на тротуар – пять долларов. Упал мусор с машины – пятьдесят долларов. Употребляешь наркоту – вешают. Порядок – как при коммунизме!» «Мы поняли характер Лужкова», – сказали мне эти люди и больше никаких вопросов не задавали. Так что, что такое демократия, Юрий Михайлович никогда не представлял.
– В последние годы существования Советского Союза вы делили власть над Москвой с Гавриилом Поповым. Многие в Санкт-Петербурге недовольны тем, как управлял городом Анатолий Собчак – соратник Попова по Межрегиональной депутатской группе. Но ведь Москва довольно сносно выжила при Попове… Быть может, не так уж и важен опыт и знания управленца, если у человека есть демократическая воля?
– При мне, когда я руководил партийной организацией Москвы, Попов пробыл мэром около года, поэтому по поводу управленца Попова могу рассказать вот что… Гавриил Харитонович не знал ни города, ни системы его управления – и понимал это и потому и ушел с должности мэра Москвы. Но до этого выполнил то, что ему было велено: возглавил от имени Межрегиональной депутатской группы столицу – это было очень важно, поскольку революции происходят в столицах, а не на периферии.
В августе 1990 года Горбачев попросил меня и Александра Яковлева (секретарь ЦК КПСС . – Авт.) встретиться с Гавриилом Харитоновичем и выслушать его предложения по управлению городом. Попов только что вернулся из Парижа, где набирался опыта, и был в полном воодушевлении перенести парижскую схему на Москву. В беседе выяснилось, что Попов не понимает, что мэрия Парижа нанимает организации для ведения всего комплекса работ по ЖКХ и городу, а в Москве городское хозяйство полностью принадлежало мэрии. Никаких других организаций в этой области в стране тогда просто не было, соответственно, конкурсная система управляющих компаний Москве не подходила. Единственное, что сумел реализовать из своего парижского опыта Попов – это разделить Москву на девять префектур и создать вместо районов около 130 управ. Но делалось это им с сугубо политической целью – разрушить партийную организацию Москвы, чтобы городские структуры и партийные структуры столицы резко различались: тридцати трем районным партийным организациям было гораздо сложнее работать с префектурами и муниципалитетами. Вот и весь его демократический «вклад» в городское хозяйство Москвы. А в принципе Гавриил Харитонович довольно часто, как минимум раз в месяц, приходил ко мне, беседовал… Но как только мы с ним о чем-то договаривались, он шел на митинг на Манежную площадь и выступал там с совершенно противоположных позиций. Я ему звоню: «Гавриил Харитонович, но мы же договорились?!» Он: «Юрий Анатольевич, но это же политика!» В одном из интервью я назвал Попова самым умным, самым хитрым и самым беспринципным политиком конца 1980-х – начала 1990-х годов.