20 лет стохастического концептуализма, казуального авангардизма, или Как я стал грязным лживым ублюдком
Шрифт:
В ту пору ночами я предпочитал не спать, собственно, и все сессии писались исключительно в ночное время суток. Всю ночь я слушал музыкальные произведения классиков рок-музыки: The Deviants или Pink Fairies, например, и многих других патлатых психоделических кислотных хиппарей. На покой уходил утром, просыпался к пяти часам вечера и продолжал культурную программу в лице Motorhead, Exploited и иже с ними, например. Беззаботные времена, что называется. Бурный возраст безумных идей на острие максимализма. “Разрушим старый мир и построим новый – охуенный!” и всякое такое. Бунтарский настрой, который я и выражал в своих композициях, но не на смысловом уровне, а на эмоциональном, что гораздо важнее, как мне казалось. Хотя об этом я не задумывался – я делал, что считал нужным.
Моя неразделенная любовь, как один из элементов, способствовала формированию такого явления, как Сашка Шумный. Стоит вернуться в далекое прошлое за школьную парту. Именно тогда берет свое начало Шумный. Ситуация, в общем, прозаичная: школьная любовь, выход которой не нашелся своевременно. Моя застенчивость и нерешимость создали благодатную почву для появления в дальнейшем проекта. В один прекрасный момент звезды сошлись таким образом, что я оказался наедине со своим
Вообще в июле импровизационный энтузиазм начал слегка угасать, и я все больше склонялся к написанию более-менее вменяемых текстов взамен сиюминутной шизофазии. Поднимал старые тексты, написанные в 2007-2011 годах. Немного согрешил исполнением пары каверов, например, на песни ГО 18 . Создавал и новые свои “шедевры”. Таким образом, было записано еще пять альбомов.
Август начался с десятой сессии. К тому моменту я изрядно себя исчерпал в плане творческого потенциала, что логично при высокой интенсивности выпуска новых альбомов. Мне ничего не оставалось, как прибегнуть к помощи бодрящих дух и тело напитков, провоцирующих на проявление креатива. И так, затарившись батлами горячки, я взялся за открытие второго творческого дыхания, что мне таки не совсем удалось. Материал получился запредельно скудным и бездрайвовым. Разве что пара песен только содержат достойный энергозаряд, но в основной массе несносная тоска. Прослушивание этой сессии вызывает депрессию, чувство обреченности, апатии, дискомфорта и полной потери интереса к жизни. Впервые за все сессии я использовал барабаны (электронные, конечно) и играл нарочито мимо ритма для усиления эффекта раздрая. Все более активно использовал перегруженный гитарный звук: distortion, например, и прочий fuzz 19 , что добавляло драматичности саундтреку бесперспективности муторной жизни.
18
Гражданская оборона – советская рок-группа.
19
Особая форма экстремального искажения, изначально созданная гитаристами с использованием неисправного оборудования.
Промозглый дождливый вечер. Разъяренные огромные капли дождя буквально пытаются проломить крышу моей мансарды. В это время я записываю свою неимоверно дилетантскую “рок-оперу” под незатейливым названием “Обсаженное царство” в акустическом варианте. Посредством наложений всяческих немузыкальных звуков и их пространственной обработке я старался создать “психоделический эффект”, в коем и заключалась задумка произведения. Например, утром моя сосед “Толя – хороший мужик, но лысый” у себя во владениях вероломно забивал гвозди. Не имею понятия, что он там конструировал – не имеет значения. Звуки ударов я заботливо записал и поместил в одну из композиций. В ход также шли самодельные осцилляторы, полупустые банки с кофе, в качестве маракасов и многое другое, что оказывалось под рукой. Потратил на эту сессию всю ночь и часть утра, превозмогая невыносимое желание спать. Категорически отсек возможность бросить дело, так сказать, на полпути и отдохнуть. Принципиально важно было закончить работу перед тем, как я отправлюсь на покой, чтобы не упустить устоявшегося на тот момент расположение креативного духа. Это было архи важно, иначе все было бы зря и привело к деструктивной стагнации, чего нельзя было допустить. Маниакальное стремление творить одержало победу над слабостью, и я продолжал действовать. На следующий день обстоятельства сложились таким образом, что мною было принято решение сыграть живой концерт в своем дворе. Конечно, я не любитель этой дворово-гитарной культуры, но вариант петь свои песни под покровом ночи на чердаке исключительно в пустоту меня перестал удовлетворять. Мне хотелось иметь публику во всех смыслах этого слова. Я собрал своих кентов как положено на лавочке у своего дома. Прогнал свои мощнейшие песни и получил отдачу, что называется, нехилое одобрение публики. Внимание, это право, как наркотик, и я на него подсел, но ненадолго. Сие событие записал на диктофон и назвал перформанс соответствующе “Live Session”. Наконец глубокой ночью я закончил мероприятие после того, как соседка высунулась в окно, словно кукушка из часов и настоятельно рекомендовала прекратить безобразие. Через неделю началась ломка и единственным способом справится с ней – принять очередную дозу внимания. Я хотел снова организовать подобного рода выступление, но уже не в акустическом варианте, а в электричестве, что называется. Так уж вышло – это был не мой день. Я договорился с карифанами, но в последний момент они съехали с темы, и я остался один на один со своей ломотой. “Или я играю концерт, или я напиваюсь в щи!” – подумал я и ломанулся в магазин за батлами пойла. Вечером приступил к записи “Алкосессии” в которой излил свои волнения. Ни одну из последующих сессий я не записал в трезвом виде.
“Last Summer Session”. В этот знаменательный день, как и полагается, я до бесчинства напился. После этого начал записывать новый сейшен – невероятно мощный чугун-рок в своей жизни. Принял решение не спать всю ночь. Начиная с одиннадцати вечера и до пяти часов утра я целеустремленно записывался и пил. Это, пожалуй, самая мощная сессия когда-либо мною записанная. Неописуемо злая в виду того, что я дичайше осатанел войдя в глубочайший алкогольный угар. Сеющий смерть Death Metal и беспощадный Avant-Noisecore при использовании минимум средств. Я рычал словно израненный зверь под шквал перегруженного гитарного саунда и стены из фона, возникшего по вине плохо экранированных кабелей и незаземленной аппаратуры. Предшествующая “Алкосессия” относительно “Last Summer Session” оказалась на порядок слабее.
К
Утром после записи “последней летней сессии” я был вынужден идти в свою любимую шарагу, так как без моей бухой помощи там не обойтись. По дороге в технарь я взял еще 0.5 и сел на трамвай десятый номер. Конечно же, ничем я, в общем, то не помог, так как бухой я ни разу не помощник. В виду того, что я экспроприировал из любимого технаря мультиметр, я посчитал – необходимо внести свой вклад в общее дело – одну парту я помог перенести. Когда содержимое полулитрового батла закончилось, я принял решение слетать еще и прикупить, затем пригубить и ломануться домой, чтобы хорошенечко выспаться.
В целом я бы назвал работы того периода предельно глумливым коллажем экзистенциального трэш-арта на фоне всеобщего "праздника жизни". Дикодичный концепт, апофеоз глубинного смысла, люмпен философия беспринципной любви и прочие красоты бытия. По большому счету вся моя деятельность не более, чем маргинальная музыка со всеми характерными для нее чертами. Здесь при полном или частичном отсутствии музыкального навыка наивная попытка создать свою собственную музыку. Что возникает, когда желание творить доминирует над умением. Главное в этой самодеятельности это искренность, поэтому говорить об искусстве не приходится. Нет ничего искусственного, исключительно откровенные эмоции. Переживание настоящего времени посредством выражения себя в музыкальной форме, тем самым фиксации психоэмоционального состояния во времени. В продолжение данной концепции я подумывал записать “Noise Session”, но не сложилось.
По окончанию обчистки старой шараги нас перебросили в здание новой, в котором мне право было делать нечего. Из части помощников сформировалась группа, которая тянула локальную сеть, я же в эту группу не вписался, как и Руслан, с которым нам оставалось бить баклуши и пинать балду. Но мы время понапрасну терять не стали и отправились расширять сознание посредством психостимулятора, действие которого меня не на шутку обескуражило. Как полагается мы заныкались в укромное местечко средь зарослей и кучи мусора для совершения акта эскалации психофизического состояния, который был успешно совершен. Далее предстояло возвращение в шарагу через переходной мост, и мы двинулись до места назначения. Мне казалось, что путь мучительно долгий, время, в моем понимании, растянулось. Одолевал нешуточный страх – я не доберусь. Сосредоточившись на этом, я продолжал движение вперед. Мост все не кончался и не кончался – оставалась надежда на преодоления “бесконечного” моста. Ненароком поинтересовался у Руслана о том, как скоро меня отпустит. Он ответил: “Скоро”. Честно говоря, меня это не обнадеживало. С ужасом я осознал, что в конце меня ждет спуск по лестнице. Я не был уверен в успешности предстоящей операции. Все казалось слишком сложным. Я полагал: просто кувыркнусь вниз и сложусь в дровишки вот и все. Подойдя к ступеням, я остановился, сказал Руслану, мол, не уверен в себе. Мы посмеялись над ситуацией и спустились. Я не шибко баловался психоделиками, посему данный препарат меня застал врасплох. Несколькими днями позже Руслан предложил повторить эксперимент. Я категорически отказывался, но ему удалось меня уговорить, утверждая, что нынешний стафф слабее. Ему не хотелось упарываться в одного, и он нашел компанию в лице меня. Мы произвели известные манипуляции и вернулись. Встретили Игоря Чака. Я, учитывая затуманенный головной мозг, угорал на пустом месте, буквально с каждого шороха. Увидев мое нестандартное поведение, Игорь сказал мне: “Санек, ты ведешь себя как говно”. Я предельно напрягся и задумался. Таким образом, этот трип вкупе с предыдущем заставил отказаться меня от всякого рода психоактивных веществ.
Потом наступило затишье вплоть до октября. Я уже был отправлен на продолжение производственной практики, что, как мне кажется крайне важно, хотя возможно и нет, во всяком случае, это не имеет особого значения. В очередной раз, возвращаясь домой, по дороге меня настигла мысль о том, чтобы записать новую дрянь, а именно “Совок-рок-сейшен”. Не знаю, к чему это, но вероятно так было необходимо: записать кавер на “Музыка нас связала”, исполнить дворовую “Обычный автобус” и революционную “Вихри враждебные…”. На мой трезвый взгляд, абсолютно бестолковый альбом, записанный в абсолютно пьяном состоянии. В конце октября подобного рода сессия открывает трилогию “Осень”. Наиболее интересным представляется второй том, записанный в ноябре и вобравший в себя всю осеннюю мрачность, невзрачность этого времени года. В заводской раздевалке мы с Русланом, как опытные художники-оформители нарисовали восхитительную обложку, предавшую альбому неповторимый концептуальный смысл.
10 ноября 2012-го года состоится второе по значимости (после Вудстока`69 20 ) музыкальное событие – концерт Сашки Шумного. Я снова позвал кентов. На этот раз выступление состоялось в моем захудалом домике. К моменту начала я уже был готовенький: упился пивчанским как следует. Состоялся перформанс в электричестве. Играл, как полагается криво-косо безобразно и вопил, словно недобитая тварь. Не знаю, как восприняли “такое” мои товарищи, но я полагаю, что в полной мере произвел впечатление конченого мудака – сделал все для того, чтобы они испытали культурный шок. Им явно все происходящее доставляло дискомфорт. Они, содрогаясь, наблюдали за моим психозом, и через полчаса их терпение подошло к концу. Пришло время прощаться, от чего я смутился и даже расстроился, словно моя злополучная электрогитара, что вечно не строит. Я подумал: “Они сейчас уйдут, а что делать мне? Я только вошел во вкус”. Мне на тот момент было принципиально важно получить, как можно больше внимания, и я не был удовлетворен, что все закончилась так скоро. Ночью я устроил небольшой погром в лучших традициях группы The Who.
20
Один из знаменитейших рок-фестивалей, прошедший с 15 по 18 августа 1969-го года на одной из ферм городка в сельской местности Бетел, штат Нью-Йорк, США.