200 дней на юг: автостопом из Москвы в южную Африку
Шрифт:
Деревня Бентиаба находилась в оазисе, образованном устьем одноимённой реки. В оазисе продавали толстые, вкусные бананы, сушёную рыбу и прочую пищу. Мы остановились, водители занялись обедом и опять накормили меня. Русскоговорящий анголец, всё это время ехавший в кузове на грузе вместе с другими ангольцами, подарил мне 10 кванза — ангольские деньги, которые я увидел впервые. Деньги сии тут же были потрачены на мясистые бананы. Водители тоже приобрели бананы для меня, так что я почувствовал, что забананился надолго.
И вновь в путь! Как оказалось, наш грузовик идёт не до Лобито или Бенгелы, куда я устремлялся, а до следующей деревни Луцира, являющейся как бы перевалочным
И точно, вечером, одолев двести километров от места поворота на север, грузовик попрощался с нами и уехал куда-то в щель между горами, оставив меня и десяток других пассажиров на достаточно замусореной площадке, которую можно назвать "автовокзалом". Водитель на прощанье подарил мне 50 кванза ($2.5), а полицейским — два ящика пива и ящик газировки. Вокруг уже тусовались какие-то люди, приехавшие ранее, а также водители встречных грузовиков, менявшие колёса и чинившие что-то в своих машинах.
А вокруг сего замусоренного "автовокзала" цвели кактусы! Цвели большими, сочными, изумительными красными цветами! Это было так здорово! (А под Лубанго кактусы цвели жёлтыми цветами.) Ведь в путь сей меня провожал зацветший белым цветком огромный кактус на окне в моей московской квартире; а здесь меня провожают домой его ангольские собратья. Довольный, я пошёл фотографировать эти кактусы, считая их цветение правильным предзнаменованием.
Но не тут-то было! Полицейские на посту бдительно узрели, что какой-то человек вдали ходит по пустыне, приседает на корточки и… нет, он не отправляет естественные надобности! он делает что-то страшное и опасное! он фотографирует! Тотчас со всех ног прибежал мент, запрещая мне мою шпионскую деятельность. Но было поздно: кактусы уже были сфотографированы. Расстроенный, мент вернулся обратно на пост — потреблять полученное от водителей пиво.
Как мне сообщил позже русскоговорящий пассажир, — все эти дорожные полицейские живут в своих будках, хижинах и контейнерах по неделе, чередуя сию вахту с неделей дома. Основной заработок их (как и у их российских коллег) — с проходящих машин; государство приплачивает полицейским долларов по пять в месяц.
Все люди сидели на своих мешках, я лежал на пенке, ожидая вечерних машин далее, но их не имелось. По счастью, климат здесь был сухой, и я заснул прямо под ангольскими звёздами, воров, грабителей и дождей не опасаясь. Экспериментальное путешествие по Анголе шло отлично: за два дня у меня спросили документы лишь однажды; деньги не менял ни разу; кормили сытно, проехал за день 356 километров. На двести меньше, чем вчера, но всё равно неплохо. Есть шансы попасть в Луанду к утру пятницы, чтобы успеть обратиться за продлением визы в соответствующие учреждения.
За ночь машины не возникали, или мы их проспали. Не было их и утром. Все грузовики, ночевавшие на "стоянке", ушли в Луциру или в Намибе, а на Бенгелу ничего не было. Народ поговаривал, что шустрый синий грузовичок с прицепом, ушедший в Луциру, вот-вот загрузится там рыбой и поедет в Бенгелу или Лобито, но шёл час за часом, а он никак не появлялся. Полицейские на посту, скучая без водителей и их подачек, обратились к исследованию людей, и один из них, сказавшийся начальником всей на свете полиции,
Все ангольские автостопщики, ожидающие машин здесь же, не скучали: жгли костёр, варили пищу для своих малолетних детей, общались со мной через русскоговорящего переводчика. Я перебирал барахло в своём рюкзаке, и, найдя там много вымокшего неизвестно когда и как, сушил сие.
Наконец, появился грузовик, и так неожиданно, что я не успел собраться. Впрочем, он и не остановился. На самой вершине везомого им груза подпрыгивало на кочках не меньше сорока человек. Наверное, водитель испугался такой толпы, среди которой я находился, и не взял нас.
Но с этого момента я был уже начеку, отошёл подальше от толпы местных жителей, и когда на север поехал другой грузовик, привлёк его внимание и застопил его. Грузовик шёл в далёкий и желанный город Бенгелу, в 40 км не доезжая Лобито. За рулём был достаточно белый, на фоне остальных, человек; остальные люди, ехавшие в кабине и кузове, были его экипажем — механики, чинилыцики, прочие помощники, ну и пассажиры.
— Доллар? кванза? — спросил смешной негр в широкополой шляпе, выпрыгивая на ходу из кабины и бросаясь ко мне.
— Нету ни кванз, ни долларов, — отвечал я словами и жестами и тут же был приглашён в кузов.
Машина оказалась нагружена стеклянными бутылками (о чудо! я думал, в Анголе все бутылки алюминиевые) с пивом "Лубанго" и и пустыми. Груза было очень много, я едва залез наверх, заметив, что все верхние ящики были перевязаны верёвками и привязаны к нижним ящикам. Поверх всех ящиков, на четырёхметровой высоте, было несколько запасных колёс, десяток людей и мешки с их продовольствием в дорогу, коробки с кафельной плиткой (уже наполовину разбитой) и другие ценности.
Мы тронулись — ура! Все прочие ангольцы, мои спутники по предыдущему грузовику, остались на стоянке. Они ждали синего грузовика с рыбой и прицепом, который уже пообещал им всем провезти их бесплатно. На грузовик с пивом "Лубанго" они не обратили внимания, опасаясь почему-то, что этот водитель может заломить плату за проезд… Мы тронулись — ура!
Но проехали мы всего метров сто. Конечно, автотранспорт в Анголе ходит не новый, а колёса и дороги местные не созданы друг для друга. Шины уже не рифлёные, а гладкие, и более того, уже местами стёртые до металлической проволоки, укрепляющей шину, колёса разной величины, старые камеры — заплата на заплате… Особенно страдали колеса на таких горных крутых каменистых дорогах, которые простирались теперь перед нами и которые никогда не знали асфальта. Поменяли колесо (на это ушло почти полчаса) и наконец поехали окончательно.
Двигались медленно. Перед нами простирались горы, почти лишённые растительности. Оно и хорошо — только здесь, вдоль побережья, где нет лесов и воды, негде скрываться повстанцам Унита. На крутых подъёмах, которые грузовик одолевал со скоростью 2–3 км/час, впереди машины шли "члены экипажа" — отбрасывали с пути большие камни. И всё равно регулярно лопались старые колёса, их медленно отвинчивали, ставили очередную заплатку на камеру и привинчивали колесо вновь. Колёса были тяжёлые и пыльные, ангольцы — неторопливые, и на каждую смену колёс уходило не меньше получаса. Тем более что в ящике для инструментов прятались две сонные курицы и петух, которые ехали с грузовиком в качестве пищевого НЗ, и во время смены колёс куры сии часто уползали из ящика и лениво разбредались по окружающей каменистой пустыне, заставляя экипаж развлекаться вылавливанием и возвращением оных.