2007 № 09

Журнал ЕСЛИ

— Ты сошел с ума, — сказал я. — По инструкции, я должен запереть тебя в третьем отсеке и доложить на Землю.

— Нет Земли, — сказал Алексей. — Кому будешь докладывать?

— Будет Земля, — сказал я. — Законы Кеплера еще никто не отменял.

— Нескоро, — сказал Алексей. — А я сильнее.

— Ты ведь знаешь, что это самоубийство, — сказал я. — Зачем тебе это?

— Надо, — сказал Алексей.

— Королев подозревал тебя с самого начала, — сказал я. — «Блажь в голову придет». Лучше бы я с Гречко полетел…

— Дурак, — сказал Алексей. — Валенок.

Всегда был валенком. Я тебе жизнь предлагаю. И всемирную славу.

— Славы мне хватает, — сказал я.

— Другую славу, — сказал Алексей. — Тито станет президентом, а ты — Генсеком.

— Ты точно псих, — сказал я. — С чего ты решил, что я хочу стать Генсеком?

— У тебя задатки есть, — сказал Алексей. — Но это ерунда, чушь. Ты отвлекаешься…

— Я тебя не брошу. Ты сошел с ума, если думаешь, что я тебя брошу. Ты со мной сел в том автобусе. Ты меня из трещины вытащил. Я тебя не брошу.

— Кто-то должен вернуться, — сказал Алексей. — Кто-то должен остаться.

— Но зачем? — сказал я.

— Помнишь, ты говорил… и писал об образах? — сказал Алексей. — Об образах будущего? Ты прав! Образы влияют на наши поступки, на наш выбор. И будущее становится таким, каким мы его себе представляем. И если боремся, то образ становится объективной реальностью. И об этом тоже говорил Королев. Мы сейчас на распутье. Весь мир сейчас на распутье. «Аполлон» — идиоты. Они снова начали войну. Мы даже с тобой не знаем, что за Земля выйдет из-за Солнца. Может, наша Земля, а может… другая… Оплавленная. Радиацией политая. Может, мы с тобой последние земляне во Вселенной? Вот к чему пришли. Вот чего добились. Но если все-таки Земля уцелела, у нас с тобой есть шанс все изменить.

— Что изменится от твоей смерти?! Что изменится от вранья?! — кричал я. Впервые по-настоящему кричал.

— Образ, — сказал Алексей. — Образ неба. А значит, и образ будущего. Ты же понимаешь, что образ неба менялся. Веками люди жили на Земле, которая центр Вселенной. А потом открыли, что Земля не центр, что существуют другие миры. Открыли, что миров много. И двинулись дальше. Но если мы с тобой скажем, объявим, что Марс мертв — кому нужен такой образ? Мертвый Марс, мертвое небо. Разочарование. Астронавтики больше не будет… Нет, будет, конечно. Но другая астронавтика. Война на орбитах. Война на Луне. Война в мелкой луже. Пока не поубиваем друг друга…

Алексей задохнулся, но справился с собой и продолжил:

— Вот вы все любите склонять, — сказал Алексей, — Сталин, ГУЛАГ, массовое истребление народа, взрыв в Кремле, съезд. Что это такое? Да, это было. Но что это такое? Это тоже образ. Нас ненавидят, нас боятся — такой образ. Сейчас с астронавтикой мы этот образ меняем. Наши люди уже ездят за границу. Советские ученые, советские писатели, советские артисты — желанные гости везде. Каждый стремится прикоснуться к тем, кто летает в космос. Еще немного, и мы станем своими в мире. Нас признают окончательно. Деннис станет президентом… А что будет после нашего возвращения? Мы скажем: Марс мертв, все усилия и жертвы

были напрасны. Мы уничтожим образ неба, который создал Циолковский. А с ним уничтожим свой образ…

— Есть еще звезды, — сказал я.

— Через сто лет, — сказал Алексей. — И без нас. Потому что нас сотрут. А если не сотрут, то будет еще хуже. Снова будет Сталин, еще страшнее, чем вы думаете. Космический. Ты хочешь, чтобы ГУЛАГ добрался до звезд?

— Нет, не хочу, — сказал я.

— Поэтому улетай, — сказал Алексей. — А я пойду в «Арес».

— Я тебя не брошу, — сказал я. — Никогда. Только вместе. Жили вместе, летали вместе. Умрем тоже вместе.

— Ну лети же ты! — закричал Алексей.

— Не люблю врать, — сказал я. — Не могу врать. Небо не велит.

— Романтик, неисправимый, улыбчивый, — сказал Алексей.

— А может, наоборот? — сказал я. — Ты полетишь врать, а я останусь?

— На-кась выкуси, — сказал Алексей.

Помолчали. Потом я сказал:

— Ты знаешь, я согласен с тобой. Но нужно подумать. Это непростое решение…

Фрагмент десятый

237-е сутки полета

…Решение принято.

Осталось чуть больше трех часов.

Все уложено. СЖО приостановлена. Реактор заглушен. Отсеки изолированы. Шифровальное устройство и бортовой журнал уничтожены.

Через полчаса влезаем в скафандры и переходим в «Арес». Проверим системы. Потом — сброс и вниз. Не в первый раз. Управление ракетопланом я на правах командира беру на себя. И ведь посажу эту «бандуру». Мягко, как падает лист. Пусть Сергей Павлович завидует! Если узнает когда-нибудь…

Красный флаг мы в Марс воткнем. Точно знаю. Его в посадочный ракетоплан так положили, чтобы доставить. А мы выйдем и воткнем. И может, споем.

Чтобы Земля не переживала и не выслала от избыточного рвения спасательную экспедицию, подготовили звуковую запись. Она уйдет открытым текстом с радиопередатчика в заданное время. Говорил я. Объяснил, что высаживаемся на Марс добровольно. И просим принять Красную планету в состав Союза Советских Социалистических Республик.

Надеемся, что это поможет, и лет двадцать никто сюда не прилетит. Пусть Марс остается целью. Пусть мечтают.

Дневник упакуем в герметичный контейнер и заложим в переходном тамбуре. Его выбросит в космос, когда мы стартуем.

Прощайте, товарищи!

(Валя, прости, если сможешь. Я тебя люблю.)

Небо должно быть нашим.

Небо будет нашим!

Подписи:

Командир межпланетного пилотируемого корабля «Аэлита»,

полковник ВКС Юрий Гагарин

Второй пилот и штурман межпланетного пилотируемого корабля

«Аэлита», полковник ВКС Алексей Леонов