2012. Танго для Кали
Шрифт:
– Мисс проделала большую работу, – наконец сказал старичок. – Сейчас я хотел бы показать ей, с чем ей придётся работать.
Они прошли в соседнее помещение, и у Wilkes разбежались глаза – она решила, что попала в частный музей. Здесь было именное оружие, украшения, цену которым она даже не рискнула бы предположить, а также странная посуда и совсем непонятные предметы.
– Вот это, – старичок подвел её к одной из сияющих бриллиантами диадем, – подлинная венчальная диадема Маргарет Кемпбелл герцогини Дуглас. – Вот это, – он развернулся направо и показал на невзрачное медное колечко на
– Да, – сказала Татьяна, хотя не понимала ровным счётом ничего.
– А вон там, – он небрежным жестом махнул в сторону великолепного колье на многие сотни тысяч долларов, – подделка.
– Это же настоящие камни! – удивилась Татьяна.
– Камни настоящие, история фальшивая. У Кетрин Луизы Марлей, первой жены Джона Джеймса, седьмого герцога Роберта, не могло быть колье работы Веллендорфа. Вот почему я хочу, чтобы мои сотрудники свободно ориентировались в истории королевства – им придётся консультировать покупателей, а также производить первую оценку поступающего товара. Антиквар обязан быть образованным, или он прогорит. – Он неожиданно улыбнулся и предложил Татьяне пройти в кабинет. – Вы мне подходите, ваш староанглийский – несомненный и очень весомый плюс. Но вам придётся очень основательно и очень быстро учиться. Вы готовы?
– Да. – Таня была готова учиться, более того, увидев, с чем ей придётся работать на самом деле, она была готова перерыть все библиотеки Англии, лишь бы узнать об истории этих удивительных вещей. Они её очаровали мгновенно и навсегда.
– Мы – Нечто. – Антон судорожно втянул воздух, отстучав эти слова, и снова застыл над экраном, пытаясь на самом деле вместить в себя их смысл. Смысла много, смыслом наполнено всё, а вот его мало, он раздаётся под напором этого смысла, распространяется вширь и ввысь, истончается и вот-вот лопнет. Мозг едва не взрывался, предохранители, хранящие его от перегрузок, оплавились и трещали, нейроны коротило, и между ними пролетали целые молнии. Антон одновременно чувствовал себя жалкой тварью на грани смерти и всей Вселенной, во всех её измерениях и временах. Вселенная не замечала попискивающей коробочки в своей глубине, жалкая тварь вцепилась в неё, как в соломинку на воде Стикса.
– Как это? – пискнула коробочка.
– Сложи всё, что мы теперь знаем.
– И что будет?
– И поймёшь.
– Что именно? Говори!
– Не буду. По аське долго. – Антон сейчас не был способен к построению длинных и связных фраз. Ему с трудом давалось даже такое общение. – Потом. Разбирайся сама.
– Мне страшно! У меня не получается всё сложить. Скажи главное!
– Главное: либо он проявится в нас, либо мы умрём!
– Проявится, как в Калиостро? – Матрёне нужно было опереться на что-то знакомое.
– Мы и есть Калиостро! И Лоренца! Понимаешь?! Мы – всё!
– Тогда понятно, почему за нами такая охота. Он проявится, когда мы сольёмся. Может, в Храме.
– К черту батареи, мы не успеем.
Нужно проводить ритуал, несмотря ни на что, ни на какие препятствия. Любой ценой, как настойчиво объяснял им Седой. На счету каждая минута и каждый шаг.
– Или
– Меня трясёт, честно.
Чёрный сполз со стула и притиснулся к батарее, стараясь унять дрожь рядом с её горячим боком.
– Поняли Абсолют. Меня тоже трясёт сейчас. А ведь как мы долго были рядом и всё же… Седой прямо уже говорил! Про слияние, про штамп.
– Чёрная Мать!
Каждое слово становилось открытием, поворачивалось незаметной до этого гранью, и все слова были об одном. Всё, что они видели, делали, думали, всё неизбежно вело их к этому дню и к этому пониманию. Всё, что Чёрный сделал за всю свою не очень долгую жизнь, было всего лишь предисловием к этому часу. Всё, что занимало его ум, теперь встало на свои места и получило объяснение. Вопросов нет, загадок нет, путь неизбежен.
– Да! Я – Мать, ты – Чёрный, а вместе – Чёрная Мать – Кали! Чёрт, мысли путаются.
– Трансформация потому что. Вот-вот накроет.
– Мне воздуха не хватает!
– Все действия всех игроков понятны. Всё, точка.
Точка, полная точка. Финал. Теперь нужно всего лишь чётко доиграть партию, не сбиться, не совершить лишних движений. Всё просто, как танец. И всё невероятно, как танец.
– Да. Абсолютно всех. И да, либо сольёмся, либо смерть.
– Матрёш, меня паника накрывает. Надо сливаться. И срываться надо, немедленно!
– У нас мысли не наши стали проявляться? Может, поэтому мы так быстро дошли?
– Может, он уже наполовину в нас?
Как же хочется получить подсказку, ободряющий знак, намёк на чудо! Но знаков нет, предположение ухнуло в пустоту.
– Тогда, наверно, нам бы это уже голос сказал?
– Нас только один человек сейчас поддержать может!
– Кто?
– Брюс. Помнишь конец книги? Я поверил!
– Теперь пробьёшь?
– Да!
Теперь он чувствовал в себе силу пробить даже броню линкора, как когда-то образно описал стоящую перед ним задачу. Лишь бы эта сила не разорвала его самого прежде, чем он её образумит.
– Понятно, почему у всех необычная судьба. Чёрный, мы раньше времени всё это достали! Это должно было произойти в доме. Представляешь, как мы сейчас светимся?
– Не в том проблема. Страшно, что разорвёмся.
– Страшно, что не успеем! Сдохнем. Ни фига – не сдохнем! Поехали завтра с утра в дом?
– Я тоже подумал.
Да-да-да, уехать из города, из этой квартиры, остаться наедине и сделать всё, что необходимо. То, о чём говорил Седой.
– Не так всё это должно было! Слушай, мне в универ во вторник, два дня свободно.
– Да так – не так, без вариантов уже.
– А вдруг Седой умолчал, а? Тогда мы вовремя пришли. А впереди – облава. Ещё вперёди, через неделю только.
– Не думаю.
Нет, Седому невыгодно было молчать. Он с нетерпением ожидал, когда наконец Чёрный сложит два и четыре, но даже он не предполагал, что это произойдёт так быстро. Седой оставил им время для действий. Пусть небольшая, но фора у них есть.
– Мы сейчас выходим слабее всего – нас уже все Силы почувствовали, а мы ещё пока что ничто.