2012. Точка возврата
Шрифт:
Через несколько минут зазвонил телефон. Мама провожала Фаину Григорьевну, поэтому Егор вернулся обратно в большую комнату. На тумбочку тут же запрыгнул Чернилка и громко замяукал, перекрикивая аппарат.
— Так я еду?, — Вадим никогда не здоровался.
— Куда?, — не сразу среагировал Лукошкин.
— В каком смысле — куда?, — удивился друг — К тебе, конечно.
— Зачем?, — все еще не улавливал сути разговора Егор.
— Что у тебя с головой?, — разозлился Вадим. — Ты вчера обещал поделиться конспектами, а потом исчез на целый день. Я звонил несколько раз, но тебя не застал.
— Значит, мы с тобой разговаривали вчера?, —
— Небось, рев устроила?, — посочувствовал друг. — Против такого штурма не устоять. Я тут недавно читал в журнале по детской психологии…
Слушая вполуха рассуждения Вадима, Егор гладил кота. Чернилка, стараясь насладиться лаской в полном объеме, подставлял голову, выгибал спину, тянулся вверх за рукой. Даже встал на задние лапы, подперев макушкой "Мальчика с зайцем". Рама угрожающе скосилась на бок. Лукошкин отодвинул кота и, обхватив Маковского с двух сторон, попытался вернуть картине строго вертикальное положение. "По дороге" палец зацепился за маленькую заусеницу. Егор царапнул ногтем, чтобы содрать торчащую щепочку, и … сковырнул полоску прозрачного скотча. На тумбу упал много раз сложенный листочек. Заинтригованный Лукошкин развернул записку и увидел короткое (в четыре слова, зато с тремя восклицательными знаками), написанное мелким почерком, причем явно самого Лукошкина, послание: "Дача, сундучок, дневник. Срочно!!!".
Егор, продолжая прижимать трубку к плечу (Вадим нудно трындел про младенческие заскоки; и к чему будущему риэлтору, да еще бездетному, забивать голову бесполезной информацией?), разгладил крошечный огрызок. Качество бумаги показалось знакомым: листок вырван из его дневника. Ну, и сон! Никогда еще Егор не сталкивался в ночных видениях с сюрпризами. Но с другой стороны, он ведь обожает головоломки, а вчера, помнится, безуспешно искал блокнот с резинкой. Вот мозг, сложив "два плюс два", и сгенерировал закрученный поворот-подсказку. И как теперь поступить? Следуя собственным указаниям, ехать на дачу, лезть на пыльный чердак за бабушкиным сундучком? И обнаружить там что — потерянный в реальном мире дневник?
Ночной абсурд.
— Алло, ты еще там?, — вернула к основному сюжету выговорившаяся трубка. — Почему молчишь?
— Здесь я, куда денусь?, — откликнулся Егор. — Собрался, так приезжай. Только ищи конспекты сам. Не знаю, ни какие тебе нужны, ни где они лежат, — честно признался Лукошкин.
— Шутник!, — засмеялся Вадим и отключился.
Пробуждение снова было трудным и неожиданным. Егор опять сидел на стуле в лаборатории и тряс головой, пытаясь придать мыслям упорядоченное направление. Он не мог вспомнить, поговорил ли с Лилей о вредном чае. Неужели жена опять напоила его этой гадостью? Никакие потерянные килограммы (если они еще будут) не стоят подобных мук. А вдруг напиток ни при чем, а это Лена завернула какой-нибудь тяжелый тест и прикрутила к голове подопытного пациента особый сканер?
Карева тут же обнаружилась на расстоянии вытянутой руки за соседним столом. Кстати, ученая дама тоже выглядела плохо: бледная, синяки под глазами, не выспавшаяся.
— Что ты мне устроила?, — Егор с трудом разлепил губы и вытолкнул из горла вопрос, стараясь, чтобы
— Ничего похожего я не планировала, — прогудела Лена, оторвав голову от стола.
— О чем говорят такие видения?, — следующая фраза у Лукошкина получилась уже лучше и прозвучала почти естественно. — О наличии какой-то формы невроза?
— Я не врач, — махнула рукой Лена. — Мы с Аркадием лишь расшифровываем образы. А где Аркадий?, — Карева медленно повернулась лицом к двери. — Ты его не видел? И Юля прогуливает работу. Нужно серьезно поговорить с девчонкой.
— Может, стоит студенту позвонить?, — в сектор обзора к Егору вошел Андрей. Где же художник прятался до сих пор? Лукошкин не заметил, как Ерофеев покинул "бункер". Хотя, он не помнил и то, как сам снял электродную "шапочку". — И Юле тоже. Вдруг ребята заболели?
— Одновременно?, — хмыкнула Карева. — Нет, вокруг лаборатории что-то происходит. И это что-то связано с нашими снами. Давайте-ка поделимся воспоминаниями о прошедшей ночи.
Егор последовательно пересказал "увиденные" события: проказы Чернилки, допрос соседки-пенсионерки (опустив грубые медицинские подробности), звонок Вадима, капризы скучающей Зойки, завтрак-обед-ужин на кухне в обществе молодых еще родителей, вечернее тарахтение телевизора за стенкой, обещанный визит Нелюбина и, наконец, кровать-одеяло-подушка.
Каревский сюжет тоже не отличался разнообразием. И ей снился долгий день "от звонка до звонка". Она опять вернулась в студенческие годы, дежурила на биостанции, заполняя бесконечные таблицы цифрами, зубрила латинские названия костей и мышц, чтобы подготовиться к отложенному до осени зачету по анатомии, собиралась связаться с Лилей, чтобы обсудить варианты летнего отдыха, средств мало, а хочется уехать далеко. Позволить себе заграничную Турцию из трех подруг может только Ирма. Составляла список людей, у которых можно занять деньги. Словом, как-то слишком буднично и скучно.
— Теперь очередь Андрея, — Лена в отсутствии Аркадия сама набивала в компьютер содержание снов. — Диктуй.
— Особо и нечего рассказывать, — неожиданно скис художник. — Я во второй раз приснился себе школьником, и занимался детскими глупостями: катался на велосипеде, загорал на пруду — вроде как каникулы у меня, проголодался — слопал сразу три бутерброда с колбасой. Потом наблюдал, как мальчишки друг друга мутузят. Они и меня подначивали, но несолидно связываться с мелюзгой. Вечером компания намылилась ехать к однокласснику, который в видеосалоне — вы хоть помните, что это такое?— взял на прокат кассету с продолжением "Терминатора". Но сколько можно смотреть, как губернатор Калифорнии тонет в луже расплавленного металла? Я отказался и вернулся домой.
— Удивительная вещь, — Лена открыла на экране сразу три истории, — наши сны сверх меры реалистичны. Егора кормила мама, я готовила борщ, Андрей жевал батон. Вкус еды каждый ощутил.
— Как и температуру окружающей среды, — подхватил Ерофеев. — Был очень жаркий день.
— Точно, — вспомнил, как с трудом дышал из-за духоты Лукошкин.
— И еще пух тополиный постоянно в глаза забивался, — нашел очередное совпадение Андрей. — На улице зима начинается, а нам снится лето.
— Но главная особенность, — проклюнулся в Егоре психолог-аналитик, — наши сны структурно однообразны. Что-нибудь подобное описывалось в литературе?