"2013"
Шрифт:
И никогда ею не были. И не будем.
Жизнь пришла в какое — то в более — менее спокойное состояние.
Мне даже удалось вернуться к своему роману, полностью закрывшись ото всех в стенах своего дома. Это приносило мне некоторое облегчение. Выводя на экране буквы и полностью погрузившись в сюжет, мысли о последних событиях отошли на задний план.
Все, что меня интересовало, это описание процесса ритуала воскрешения.
Вообще по замыслу Тутанхамон вроде очнулся сам. Кто — то добрый повесил на него медальон,
В пустыне его обнаруживают. И начинают расследование.
Люди даже не были уверены, что это именно он, “золотой мальчик”.
В один из таких спокойных и прекрасных дней я осталась одна дома. Мама в очередной раз уехала в город по делам. Я решила воспользоваться свободным временем и продолжить дальше писать книгу в полной тишине.
Будильник любезно напомнил о приеме лекарств.
Мне приходилось пить таблетки три раза в день, по два препарата за раз.
Я старалась соблюдать лечение и рекомендации, данные врачом. Ложиться рано спать, а не сидеть за компьютером до утра, принимать ванну…
Хотя в тех условиях, что у нас на тот момент были, это сложно сделать.
Дальше объясню почему.
Вести здоровый образ жизни. Бросить курить. Желательно заняться какими — нибудь физическими упражнениями.
Последнее я, кстати, никогда не делала.
Чувак, что проживал в доме напротив, имея такой же диагноз, бегал вокруг дома каждое утро.
Без разницы, какая будет стоять погода.
Над ним даже подшучивали. Зато он старался вести более — менее адекватный образ жизни.
Даже в магазин ходил сам, без мамы.
В нашем же доме проживала похожая девочка. Сейчас ей почти тридцать, и у нее ДЦП.
Ходит она с большим трудом. Разговаривает тоже. Иногда не понятно, что она там болтает. И у нее вдобавок умственная отсталость. И неспособность к самообслуживанию.
Ее родители — оба алкаши. Пьют до сих пор. Пусть и нечасто, но, получая пенсию, в первый же день начинают ее “обмывать”.
Хотя сами в долгах как в шелках.
Я старалась не быть третьей в этой компании.
Мне вообще было тяжело осознавать, что я такой же инвалид с неизлечимым заболеванием.
Все же мечтаю, что рано или поздно выздоровлю и встану на ноги.
Надежда умирает последней, как говорится.
Я достала свои таблетки, лежащие в отдельной коробочке, и пошла на кухню. Налила воды из — под крана и запила, дабы не почувствовать горьковатый привкус.
И, поставив кружку на кухонный стол, вернулась в комнату.
Села за стол, включив компьютер, и, когда операционная система окончательно загрузилась, открыла документ с черновиком книги.
За окном раздавались крики.
Пришлось открыть форточку из — за сильной духоты в комнате.
На улице поди больше тридцати градусов жары.
Не — е - ет, выходить
Зазвонил телефон.
Незнакомый номер. Последние цифры семьдесят пять восемьдесят пять.
— Алло, — я подняла трубку.
Вдруг кто — то из наших меня зовет на улицу? Хотя в последние дни обо мне никто не вспоминал.
— Привет, — раздался знакомый мужской голос.
Я так и не смогу никогда запомнить чертов номер Сергея!
Ведь позвонил именно он.
Всегда узнаю его по грубоватому голосу и манере звонить тогда, когда не просят.
— Зачем ты звонишь? — перешла я сразу к делу. — Я же сказала тебе забыть этот номер и никогда больше не появляться!
— Спустись. Надо поговорить.
— О чем? Я и так тебе уже все сказала!
— Насть, давай ты уже будешь вести себя по — взрослому. Мы оба знаем, что ты до сих пор меня любишь и хочешь быть со мной. Так что, прекращай свои детские разговорчики в духе “ты меня обидел!” и выходи во двор. Я как раз стою под твоими окнами. Если хочешь, я могу даже подняться к тебе, — неожиданно предложил Сергей. — Я ни разу не бывал у тебя в гостях, между прочим!
О нет! Только не это!
— У меня мамы нет дома. В ее отсутствие приводить никого нельзя.
— Да не п…зди! Эта кикимора сейчас дома, и не хочет тебя куда — либо отпускать!
— Не смей так называть мою маму!
— Смею. Она тебя бьет.
— Пошел ты знаешь куда?! И не звони больше! — и, отключившись, швырнула телефон на пол.
Как же он меня бесит!
Ну вот… Все настроение испортил!
Я попыталась привести нервы в порядок и вернуться к написанию книги, но в дверь неожиданно постучали.
Сергей решил меня окончательно довести до трясучки!
Мне не стоило открывать двери. И уж тем более впускать его в свою квартиру.
Однако было уже поздно.
Сергей вихрем влетел в квартиру и начал бегать по комнатам, как заведенный.
— Где она?! Я хочу с ней поговорить! — кричал он как умалишенный. — Господи, бл…ть! Что у вас за свалка дома?!
Стыдно признаться, но наша квартира в прошлом была заставлена всяким барахлом.
Бесконечное количество газет — ими был заставлен абсолютно весь зал, — старые вещи: куртки, шубы, пуховики, мои детские вещи. Одеяла, рваные подушки в пакетах, пледы, проеденные молью.
Многочисленные бутылки из — под газировок и банки из — под кофе, внутри которых лежала всяческая мелочевка.
Старые поломанные стулья с грязным постельным бельем и домашними женскими халатами.
Коробка из — под дивана. Ну, в которую обувь обычно складывают.
Оклеенная всякими плакатами мебель.
Детские игрушки.
Обрезанные из — под кока — колы бутылки. Стаканчики из — под картофельного пюре и сметаны.
В спальне было то же самое, но не в таких масштабах.