21,55,01
Шрифт:
Череп пулями пронзили пять взглядов с разных сторон. Я покачнулся и чуть не упал. Голова заболела, будто от настоящих ударов.
Я побежал со всех ног.
Это не дети. Они бы уже засмеялись от моей неловкости. И не взрослые, по очевидным причинам. Денис упоминал преследование и тени, которые разбегались от взгляда. Из-за послания этой женщины местная нечисть ополчилась против меня? Я и раньше замечал взгляды «несуществующих людей». Но списывал это на приступы. Они начались… после двадцати лет.
«Если ты уже справил 20-й день рождения, мог заметить
Все сошлось. Я думал, что схожу с ума.
Взгляды нечисти отлипли, когда показались первые дома, но я все равно бежал. Боялся, что это было затишье перед бурей.
Я остановился только перед кованым забором. Отдышался и подошёл к воротам.
За долгие годы металл покрылся ржавчиной, и узор виноградных лоз окрасился в бурый. Отсюда не виднелось поместье, его укрывали старые яблони.
Участок находился далеко от остальных и по размеру превосходил их в два-три раза. Невероятные просторы. Само поместье лежало где-то посередине, подальше от любопытных глаз.
На воротах висел новый замок, который выбивался из общей картины. Вытащив из кармана связку, покрутил в руках. Сразу убрал домофонный и маленький от квартиры. Следом отпустил ржавый — слишком старый для замка. Остались два почти одинаковых ключа. Они были длинными и различались пластмассовыми головками разного цвета: зеленого и красного. Ну и коронками, конечно же.
Я по очереди попробовал оба. Подошел зеленый. Ворота отворились с протяжным скрипом, приглашая войти в место, от которого у меня бегали мурашки. Заперев замок за собой, пошел по тропинке вперед, сквозь ряды яблонь.
Чем ближе подходил, тем сильнее замедлял шаг. Когда из листвы показалось поместье, я замер. Моему взгляду предстало здание времен, наверное, Российской империи или даже Руси — настолько старое. Его не раз реставрировали, но стиль сохранился. Не знаю, как его назвать. Все поместье было построено из дерева. А его фотографию можно было вставлять в учебники истории.
На окнах висели черные шторы, но я чувствовал на себе пристальный взгляд. Кожа зудела, словно по ней ползали насекомые.
Я поежился и приобнял себя.
Следовало признать: эта женщина знала многое о нечисти и правилах. Она явно не была обычным человеком. Ведьмой, колдуньей, знахаркой или кем бы то ни было еще? Сомнений не осталось.
Я подошел к входной двери, два раза прокрутил ключом в замке. После щелчков толкнул дверь от себя. Она отворилась без звука, без единого скрипа.
Все бы отдал, чтобы не заходить внутрь. Этот дом снился в кошмарах, у меня не было ни одного приятного воспоминания о нем. Теплые моменты с сестрой я не учитывал. Они относились к ней, и только к ней одной.
Я внимательно осмотрелся — оттягивал как мог.
Тьма плотной шторой скрывала внутренности дома, свет с улицы приоткрывал вид на дверной коврик. Ни надписей, ни узоров. Пустое розовое полотно. И ни грамма пыли. На полу — тоже. Кто-то
«Надя?» — первая, о ком я подумал.
Моя сестра-близнец получила от этой женщины поместье вместе с участком. Но в то, что она приходила и убирала весь дом, слабо верилось. Надя не любила это место и хотела съехать как можно скорее.
Я шагнул внутрь, нащупал в темноте переключатель и щелкнул им. Желтый свет сорвал с окружения штору мрака, и мне открылась хорошо знакомая прихожая. Она не изменилась за два года. Вся мебель стояла на старых местах: длинная вешалка справа от входа, комод с обувью слева.
Я спешно закрыл за собой дверь и быстрым шагом вышел из прихожей. Эта женщина упомянула библиотеку, но в поместье ее не было. Книг этой женщины с трудом наберется на один книжный шкаф. В послании речь шла о тайной комнате, но где искать? Я отмел спальни братьев и сестер, все санузлы, гостевые спальни, кухню, столовую, кладовку и гостиную. Остались: кабинет этой женщины и спальня.
Кабинет находился на первом этаже, поэтому начал с него. Проскочил через гостиную, по пути мазнул взглядом по фотографиям. Меня не было ни на одной. Перед каждой семейной съемкой эта женщина запирала меня в комнате.
— Не забывай, зачем пришел, — пробубнил я под нос и направился дальше.
Кабинет лежал в конце коридора. Дверь была открыта. Помню, как в детстве с сестрой пытался проникнуть внутрь, но мы все время натыкались на закрытую дверь.
Я щелкнул переключателем и увидел книжные шкафы. Они возвышались вдоль трех стен и ломились от разноцветных папок с надписями на корешках. Отчеты, ведомости и прочие бумаги. Эта женщина работала бухгалтером и зарабатывала хорошие деньги. Думаю, без нарушения закона здесь не обошлось.
С каждой секундой желание убраться из дома росло. Ни в прихожей, ни в гостиной, ни в коридоре, ни здесь не было пыли. Даже тонкого слоя. За домом ухаживали — это было видно невооруженным глазом.
— Она дала кому-то ключи и наняла для уборки? — сказал я и помотал головой. — Ладно. Чем быстрее найду библиотеку, тем быстрее уйду отсюда.
Стены поместья давили. Воздух был спертым, но я чувствовал запах этой женщины. Приторно-сладкий аромат шампуня и ванильные нотки духов. Она отравила собой это место. Оставила след, который невозможно стереть. Ее присутствие ощущалось в каждой комнате.
Я прильнул к книжным полкам. Думать на какой-то заумный механизм глупо. Дверь не откроется от взятия «правильной» папки или их комбинации. У меня в кармане лежал ключ, значит, где-то пряталась замочная скважина. Я исключил две трети книжных шкафов: вдоль внешней стены и вдоль стены, которая отделяла комнату от коридора.
— Только не это, — пробурчал я.
На полу лежали все крайние папки, даже те, что находились на нижних и на верхних полках. Замочной скважины не было. Значит, эта женщина соединила тайную библиотеку со своей спальней. Ужасно, просто кошмарно. Комната этой женщины — последнее место в доме, которое я хотел посетить.