210 по Менделееву
Шрифт:
Промозглая ноябрьская стужа навевала на академика такую тоску-печаль, что хоть волком вой. И от беспросветности природы Олег Евгеньевич всё чаще и чаще испытывал приступы удушья. Он буквально задыхался от нехватки воздуха и пространства, хотя никогда ранее не страдал клаустрофобией.
Вот и сегодня настроение старика было прескверным. Но виновата в том была не только непогода. Неприятный осадок и тревожное предчувствие оставил приснившийся ему под утро фантасмагорический сон. В деталях он его уже не помнил, но то, что к нему во сне снова явилась жена-покойница, отчётливо отпечаталось
Ничего хорошего это, как представлялось старику, не предвещало. На сей раз жена предстала почему-то в докторском халате. При чем она не улыбалась, как обычно, а молчала. Олег Евгеньевич уже знал, что каждое появление в его сновидениях Веры предвещало очередную беду. Ночной призрак словно предупреждал о грозящей опасности. Так последний раз и случилось полгода назад, когда наутро его ударил обширный инфаркт. И если б не расторопность врачей, сегодня он покоился бы рядом с женой на Ваганьковском кладбище.
– Милая, милая Верочка, ангел-хранитель мой, о чём ты хочешь предупредить меня на сей раз? Неужели скоро конец? – прошептал удручённо старик, бросив нежный взгляд на портрет супруги в серебряной рамке. – Не приведи господь повторится страшный приступ! Второй раз клиническую смерть мне уже не пережить!
Испытав на себе странное пограничное между жизнью и смертью состояние, убеждённый атеист и материалист академик Адов окончательно убедился, что нет никакого света в конце тоннеля и никакой жизни после смерти. А есть выдумки и мифы, хотя об этом написано немало книжонок.
Да чушь всё собачья! Небытие оно и есть небытие!
Лёжа в «Кремлёвке» под многочисленными капельницами и приборами, он невольно стал размышлять о смысле жизни, о бренности всего сущего. Неожиданно для себя Олег Евгеньевич со зримой очевидностью понял, что смерть, оказывается, такая же реальная штука, как и жизнь. Она даже более реальна. И причем не где-то там, в параллельных мирах, а рядом. Человек просто не ощущает её дыхания, пока недуг окончательно не прижмёт к ногтю. И по какому-то неписаному небесному «закону симметрии и равновесия», как назвал его для себя Адов, беда приходит именно тогда, когда человек находится на гребне успеха и благополучия. Вот и его судьба не стала исключением. Казалось бы, добился всего в жизни, имёл всё, о чём только может мечтать человек. А главное, огромные деньги, за которые то самое «всё» и можно купить. Но какой толк от этого, если он даже не увидит, какой, например, счастливой и благополучной жизнью живёт его единственная наследница – любимая доченька Надежда! Неужели всю жизнь он трудился и мучался только затем, чтобы просто уйти в небытие?
В один из таких моментов больничных размышлений Олег Евгеньевич решил, что пришла пора исповедаться. Нет, не перед батюшкой из соседнего прихода, а перед самим собой.
Кто он на самом деле, Олег Адов? Зачем пришёл в сей мир, чего посеял больше – добра или зла? За какие грехи надо каяться? Ведь исповедь по сути своей – покаяние. Но надо ли каяться вообще, если считается, что судьба человеческая предопределена свыше? Что же было главным смыслом его бытия – карьера, деньги или любовь?
Академик в полной мере осознавал: чтобы честно ответить на такие вот непростые вопросы, неумолимо встающие
Тем не менее, выйдя из больницы, Адов решил попытаться честно изложить на бумаге осмысленную историю собственной жизни, свои думы и переживания. Нет, не в назидание потомкам, а так, для себя… и, может быть, ещё для доченьки, которая поймёт его. Но вскоре оказалось, что писать о себе и для себя куда более сложная задача, чем решать конкретные научные проблемы, осуществлять грандиозные производственные проекты, защищать диссертации или даже возглавлять такую многоплановую систему, как атомная энергетика. Потому что нет и не может быть процесса сложнее, чем самопознание.
Эти философские вопросы всерьёз мучили старика, а посему не проходило и дня, чтобы он не возвращался к своей рукописи. Дрожащей рукой Олег Евгеньевич записывал мысли в специальную синенькую тетрадку, а потом запирал её в сейфе. Записи получались сбивчивыми и зачастую стилистически корявыми. Как он ни старался, а все никак не мог определиться, в каком же жанре ему лучше излагать «житие свое»: то ли это должны были быть мемуары, то ли исповедь, то ли завещание? Хотя крик души вряд ли нуждается в каком-либо жанре.
Сейчас бы найти силы, чтобы привести себя в порядок. Умыться, побриться…
Старик с откровенной неохотой побрёл в ванную комнату и со страхом взглянул в зеркало. Увы, ничего хорошего. Старость и болезнь мелкими морщинками испещрили некогда по-мужски привлекательное лицо, ставшее сейчас похожим на высохший персик. Холёная кожа приобрела желтоватый оттенок. Волосы поредели и торчали клочьями. А некогда живые зелёновато-серые глаза поблекли и слезоточили, словно святые лики со старинных икон.
Словом, следы времени и грехов…
Закончив экзекуцию, Олег Евгеньевич облачился в свой ностальгически любимый синий шерстяной спортивный костюм с надписью «Динамо» и взглянул на будильник. Часы показывали около девяти. Наступало время завтрака, который ждал его в столовой внизу. Домработница Фрося ещё ни разу за тридцать с лишним лет не опоздала с его приготовлением. Но завтракать пока не хотелось, и хозяин дома, больше по привычке, чем по желанию, врубил громадных размеров плазменный телевизор. Давняя привычка – всегда быть в курсе событий срочно потребовала новостей. Терпеливо просмотрев и выслушав самые важные политические новости и телерепортажи, Олег Евгеньевич собрался было выключить телевизор, как вдруг телеведущая стала зачитывать очередную сенсационную новость:
«По сообщению нашего корреспондента в Лондоне, вчера ночью в лондонский госпиталь Святого Николая был помещён бывший подполковник ФСБ, скандально известный перебежчик Вадим Люсинов. По предварительным данным следствия, которое ведёт Скотланд-Ярд, Люсинов был отравлен в баре отеля «Миллениум» радиоактивным изотопом полония-210. Западные СМИ в один голос утверждают, что покушение – дело рук российских спецслужб, расправившихся таким образом с предателем…»
– Что за бред они несут?! Только этого не доставало! Люсинов отравлен полонием? Вот тебе и сон в руку!