210 по Менделееву
Шрифт:
– Всё понял, кот Васька, жди! – резко оборвал разговор Кушаков.
…До МКАДа оставалось совсем немного, километра три, когда Игорь вдруг почувствовал сначала сильное сердцебиение, а затем нестерпимую боль в груди. Лоб мгновенно покрыла испарина. Ноги и руки стали вдруг ватными и перестали слушаться.
Что за чёрт? Что с ним? Надо притормозить, иначе все, врежется во что-нибудь, и конец… На память полковнику почему-то вдруг пришли слова, сказанные вчера Змием: «Остерегайтесь Наденьки!» Тут же Игорь сразу припомнил и недавнюю фразу Нади о встрече на том свете.
Кофе! Она что-то подсыпала в кофе! Стерва! Неужели она могла
Мысли лихорадочно проносились в сознании Игоря. Он все пытался нажать на тормозную педаль, но, увы, ноги уже не слушались. Через мгновение силы совершенно покинули полковника. Последним, что запечатлелось в его сознании, было ощущение полёта в никуда и одновременно с ним смутное желание перелететь через кювет целым и невредимым…
Проводив Свиридова, Надежда вернулась на кухню, откупорила бутылку виски и принялась пить глоток за глотком.
«Вот и всё! – в полупьяном угаре думала она. – Жили-были на свете двое незаурядных мужчин. Одного я боготворила и чтила, другого, как взбесившаяся сучка, любила до беспамятства. И оба моих кумира в один день и почти в один час приняли от меня смерть. Сами виноваты! Не надо было стоять на моем пути! Теперь вознеслись в царство Божье. Или низверглись в ад кромешный. Мне все равно!»
Надя снова отпила виски. Хмель всё больше пробирал ее, но не снимал напряжения, а напротив, лишь обострял переживания. Вдруг она заговорила сама с собой вслух:
– Вот напьюсь сейчас до смерти и напишу предсмертную записку. Пусть меня, папульку и Игорешку похоронят вместе в одной могиле. Господи, зачем я их убила? Отцу вколола дикую дозу снотворного, а любимому подлила в кофе смертельную дозу транквилизаторов… Нет, поделом им! А какой у меня был выход? Они ж меня не слушали! А я терпеть не могу, когда меня не слушаются. Я же Надежда! У меня в гороскопе записано, что я должна быть сильной, волевой, властолюбивой!
Моментами в воспалённом мозгу женщины возникали проблески здравого смысла, и тогда ей становилось ещё больнее от осознания того, что она натворила. Прихватив со стола бутылку, Надя, шатаясь, поплелась в гостиную и плюхнулась в первое попавшееся кресло и задремала.
Очнулась от того, что в холл с дикими воплями и причитаниями вбежала прислуга.
– О-о-ой, беда у нас, Наденька! Страшная беда! Хозяин-то наш, Олег Евгеньевич, кажись, преставился! Не дышит родненький, совсем не дышит! Ой, ой, что ж теперь с нами будет? Осиротели мы, матушка! А может, жив еще? Надо «скорую» вызвать!
– Да не вопи ты, дура! Спит он, наверное. Зачем нам «скорая», когда я сама тут врач?
Надя мгновенно пришла в себя.
– Послушай меня, Фрося! Даже если Олег Евгеньевич и преставился, то об этом не должна знать ни одна живая душа. Никто, понятно? Иначе мы точно пойдем по миру. А того хуже, лежать нам рядом с ним в могиле или жить с отрезанными языками…
– Да что ты такое говоришь, матушка?! – от дикого испуга и удивления домработница остолбенела.
– Что слышишь! – закричала Надя. – Будешь слушаться меня – будешь жить, а нет – пеняй на себя!
Услышав новую угрозу, домработница в полуобморочном состоянии грохнулась перед Надей на колени и снова истошно завопила:
– Не губи, матушка, я всё сделаю, что прикажешь! Не губи…и… и…
– Прекрати истерику! Мигом! – Надя поднялась с кресла и с размаха нанесла
Та завалилась набок и замолкла.
– Слушай меня внимательно, – свирепо прошептала Надя. – Сейчас ты пойдешь и прикажешь от моего имени двум бездельникам из охраны, чтоб шли по домам отдыхать. Они мне не нужны сегодня. И Олегу Евгеньевичу тоже. Затем обмоешь папеньку, завернешь его в чистые простыни и уложишь тело на каталку. Как только стемнеет, вывезешь каталку в дальний угол парка, где растут три ольхи. Потом возьмешь в гараже две канистры с бензином, дрова и разожжешь там большой костёр. Когда всё будет готово, позовёшь меня. Поняла, старая?
– Что ж такое творится, боже милостивый? Уж не сжигать ли ты собралась батюшку своего? Не по-христиански это! Бог покарает! – возопила прислуга. И тут же получила очередную звонкую оплеуху.
– Я тебя, кажется, предупредила! Ещё одно слово, и тебе конец. Да будет тебе известно, Олег Евгеньевич сам завещал похоронить его таким образом. Не верил он ни в бога, ни в чёрта, ни в свечу, ни в кочергу!
– Прости меня, глупую! Не буду больше, ей-богу, не буду, вот те крест! – Домработница трижды перекрестилась, затем с кряхтеньем поднялась на ноги и поспешила удалиться долой с глаз рассвирепевшей хозяйки. Бедная женщина окончательно убедилась, что Надя не шутит.
Когда прислуга ушла, Надя долго и пристально рассматривала себя в большое старинное зеркало.
– Ну, Надежда Олеговна, – вновь заговорила она сама с собой, обращаясь к отражению в зеркале, – что сделано, то сделано! И нечего нюни распускать! Ты теперь Хозяйка Медной горы, красивая, богатая и недоступная врагам! Каковы же ваши дальнейшие творческие планы, владычица «Альбеги»? Именно творческие, ибо хорошо спланированное и осуществленное убийство – ведь тоже творчество… Поэтому что надо будет сделать – после кремации папульки ликвидировать Фроську, там же, у костра. Вряд ли старухи кто-нибудь хватится, она уже двадцать с лишним лет живет безвылазно в доме, ни родственников, ни подруг у неё нет. Второй пункт – полная замена охранников. Мужики слишком долго работали на отца и, зная его привычки, могут что-нибудь заподозрить. Третье и главное – нужно серьёзно заняться устранением Куратора. Кому такое сложное дело можно поручить? Ну, конечно, Всеволоду Агарунову, моему верному соратнику по «Гринпису». Он же работает в Кремлёвской больнице, где все номенклатурные товарищи регулярно проходят диспансеризацию. Помнится, даже хвастался, что делал операцию Черкасову. Один лишний укольчик – и тю-тю, товарищ Куратор… Гениально, Надежда Олеговна! Абсолютно гениально! Кандидатура Севы просто идеальна… Он так фанатично влюблен в меня, что за одну ночь в постели со мной дьяволу душу продаст.
Надежда достала мобильный телефон и набрала номер профессора.
– Сева, здравствуй, дорогой, это Надя Адова, – заигрывающим тоном заговорила она в трубку. – Ты почему заставляешь меня скучать? Я хочу встретиться с тобой! Когда и где? Да завтра же в семь вечера, в ресторане. Какой ты предпочитаешь? Ну и отлично! Тогда до встречи. Целую.
– Ну, на сегодня, кажется, всё! – снова произнесла Надя вслух, глянув в зеркало. Затем устало откинулась в кресле.
Вскоре она уснула безмятежным сном. И снились ей далёкое детство, её любимый папулька с огромными подарочными коробками и свёртками в руках. Он улыбался, приговаривая: «Всё тебе, моя прекрасная принцесса!..»