224 избранные страницы
Шрифт:
И вот взял Володька все это в два чемодана, которые здесь же в квартире и нашел. Один чемодан черный, а другой коричневый. Я давно о таком мечтаю, но не знаю, где его купить. А вот дядя знал и купил себе.
Ну вот, уложил Володька все в чемоданы, посыпал квартиру дешевым табаком, а потом позвонил по телефону 225-00-00 и вызвал такси.
А пока такси не подъехало, Володька вынул из холодильника бутылку вермута и немножечко выпил. Потом надел на нос очки, приклеил себе усики и вышел из дома с двумя чемоданами.
Сел в такси и поехал на Казанский вокзал. По пути он снял с себя ботинки и незаметно
Приехал, значит, Володька на Казанский вокзал, расплатился с таксистом, дал ему на чай — немного дал, чтобы в глаза не бросалось.
А то некоторые своруют что-нибудь и начинают деньгами швыряться — тут их и накрывают. А Володька, он же профессионалом себя считал, ему это ни к чему — деньгами швыряться, поэтому он тридцать копеек отстегнул, так сказать, ни нашим, ни вашим.
Вышел он из такси, подождал, когда машина уедет, и тут же в другое такси сел, на котором он и покатил в аэропорт. По пути он рассказывал таксисту, что приехал из города Казани и едет по бесплатной тридцатипроцентной путевке в Крым отдыхать. Вот такой нахал. Ему государство бесплатную путевку дает, а он, понимаешь, квартиры грабит.
Но не в этом дело. А в том, что приехал Володька в аэропорт, а билетов на Одессу нет. Вот какая метаморфоза. Из Одессы — пожалуйста, а в Одессу — извините-подвиньтесь.
Но он же профессионал, он сразу к кассирше. То, се, третье, десятое, дескать, за нами не пропадет, — короче, дала она ему билет, а он ей за это шоколадку "Аленка" подарил за рубль двадцать копеек. Надо бы, конечно, рубля за два, а он, видишь, и здесь решил, что так сойдет.
Короче, прилетел он в Одессу в пять утра, а в семь уже в постели лежал.
Утром просыпаются они с дядей, и дядя, что характерно, рассказывает Володьке, что он плохо спал, какие-то кошмары ему снились из жизни древних греков, а Володька, наоборот, говорит, что спал отлично и снилось ему всю ночь Черное море.
А дальше дядя начинает обделывать свои дела в городе Одессе, а по вечерам Володька водит дядю по ресторанам и всюду платит за него, потому что по-своему его любит и ничего плохого ему не желает. Просто он профессионал и не удержался от такого прекрасного дела.
Но он в свою очередь хочет, чтобы дядя надолго запомнил эту поездку в Одессу, хотя дядя и так никогда потом в жизни этой поездки не забывал.
Короче, кончается срок дядиной командировки, возвращается он домой и видит, что творится в его квартире. Он, конечно, тут же падает в обморок, нет, сначала звонит в милицию, а уже потом падает в обморок.
Милиция приезжает и не находит никаких следов. Нет следов, и все. И никто этого вора не видел. И все бы так и закончилось, но Володька не учел, что есть на свете профессионалы почище, чем он, а именно следователь, который занялся этим делом.
Володьке и в голову не пришло, что этот следователь обойдет все таксомоторные парки и опросит там всех на предмет этих двух чемоданов. И надо сказать, что среди шоферов были как раз те двое, которые везли Володьку.
Причем что знаменательно. Первый, который вез Володьку на вокзал, ничего вспомнить не мог, кроме тридцати копеек. А второй, который вез Володьку от Казанского
Он еще сказал, что сам мечтал о таком чемодане, но не знал, где он продается. И заметьте, что значит профессиональная память. Шофер через два месяца не только чемоданы вспомнил, но и усы, вспомнил и очки, и даже то, что от Володьки пахло итальянским вермутом.
Вот что значит профессионал.
А дальше следователь нашел и кассиршу, которая Володьке билет выписывала. Она тоже профессионалкой оказалась. Вспомнила человека, который ей "Аленку" подарил. Потому что за такую услугу, если хотите знать, ей в прошлом году один артист бутылку коньяка поставил, а этот, понимаешь, "Аленкой" ограничился. Короче, запомнила она и Володьку, и "Аленку", и Одессу.
Ну а там уж дело совсем простое было. Подняли корешки билетов и разыскали родственничка.
Надо сказать, что дядя очень удивился, когда вором Володька оказался. А Володька тоже расстроился, потому что не мог уже дяде очки втереть, не мог он ему сказать, что едет на Север работать.
И к неприятности с кражей добавилось еще огорчение, связанное с родственными чувствами, а именно с тем, что не смог Володька скрыть от дяди свое неэтичное поведение.
Потому что Володька по-своему очень любил своего дядю, о чем свидетельствует и его последнее слово на суде. Он так прямо и сказал в нем:
"Дядя, прошу вас, не обижайтесь на меня. Потому что я все равно люблю вас как родного, но ничего с собой поделать не мог. Не обижайтесь на меня, дорогой мой дядя. Я больше не буду".
1978
Кавказская легенда
Черная, как вакса дяди Арбо, ночь опустилась на селение Чермет. Тучи заволокли луну и звезды. Но у юного абрека Кургуза была своя путеводная звезда. Она ярко освещала его непроходимый путь вот уже полмесяца. С тех пор как увидел он княгиню Ольгу Сурмилову в окружении блестящих офицеров преклонного возраста. Он увидел княгиню вдалеке у источника, слез с любимого коня и лег на землю. Кургуз пролежал в канаве до тех пор, пока не погас полдень, а у него не начался насморк. Потом Кургуз вскочил на коня и понесся в родной аул за носовым платком. Два дня он не выходил из покосившейся сакли, а когда вышел, в руках его темнел плоский булыжник. На булыжнике был выцарапан портрет незнакомки работы Крамского.
Его любимый конь, увидев портрет, громко заржал. Это был быстрый и умный конь. Полгода охотился за ним Кургуз, да так бы и остался ни с чем, если бы казаки не напились и не отдали коня в обмен за племянницу Кургуза и чемодан в придачу. С племянницей Кургуз расстался спокойно, все равно ее никто не брал замуж вот уже сорок два года, а чемодан было жалко. Чемодану не было и тридцати. Его подарил дядя Арбо на рождение Кургуза, и чемодан был совершенно новый, деревянный, с коваными углами. Сундук, а не чемодан. Кургуз не успокоился до тех пор, пока не обменял чемодан на вторую племянницу, которую тоже никто не хотел брать замуж, но это совсем другая история. И вспоминать ее не хотелось.