25 удивительных браков. Истории из жизни известных христиан
Шрифт:
Дуайт Мооди родился в 1837 году в Нортфилде, Массачусетс. Отец его, по профессии каменщик, пил и умер банкротом, когда Дуайту было всего четыре года. Бетси Мооди осталась с девятью детьми, включая Дуайта.
В Нортфилде Дуайт мало учился, мало читал Библию, зато много и тяжело работал. Когда Дуайту исполнилось семнадцать, ему опротивел захолустный Нортфилд и он отправился в Бостон, где устроился на работу к дяде в обувной магазин. Он ночевал на третьем этаже, над магазином. В то время он писал так: «У миня комнота на третим етаже и кагда я аткрываю акно там три бальшых дома и там такие красивыи девушки и они там раятся как папугаи». В письме он также рассказывает и о столовой, где он кормился: «Там двадцать пять чилавек прислухи и много девушик и нам весило». Очевидно,
В течение нескольких месяцев он посещал воскресную школу в бостонской церкви конгрегационалистов Маунт Вернон. Там преподавал тридцатилетний галантерейщик Эдвард Кимбелл. Однажды Кимбелл зашел к Мооди в обувной магазин и призвал парня обратиться к Христу. Мооди был не против. Но когда через пару недель он захотел стать членом церкви, ему отказали. «Ты плохо понимаешь, в чем заключается суть спасения», – сказали ему.
Год спустя, поссорившись с дядей и испытывая сильное недовольство своей церковью, он потратил пять долларов на железнодорожный билет и отправился искать счастья в Чикаго. Чикагские возможности вскружили ему голову. Матери он пишет: «Тут я могу заработать гораздо больше, чем в Б.» (то есть в Бостоне). И своему брату Джорджу: «Вот где деньги делать надо».
Хотя он и был принят чикагской конгрегационалистской церковью, он посещал также баптистскую и методистскую церкви. Его никогда особенно не волновали ярлыки деноминаций. Как-то раз в баптистской миссии он обратил внимание на Эмму Рэвелл – ей тогда было около пятнадцати. Эмма вела занятия в Миссии Уэлс-cтрит. На Мооди произвело большое впечатление и то, как она преподавала, и то, как она выглядела. У нее были черные волосы и темные глаза. Она выглядела очень необычно и женственно. В ее манере держаться было столько изысканности, что двадцатилетний Мооди просто не мог оторвать от нее глаз, тем более что у него самого с изысканностью дела обстояли не блестяще. Лично сам Мооди не преподавал. Баптисты хотели, чтобы он стал учителем воскресной школы, но он сказал, что учить – это не по его части. Тогда ему дали поручение ходить по улицам и «зазывать учеников», с чем Д. Л. справлялся блестяще.
Неплохо он справился и с другой задачей – сумел попасть к Эмме в гости. Там он познакомился с отцом Эммы, Флемингом Рэвеллом, кораблестроителем. Его предки были гугенотами, и он перебрался из Лондона в Чикаго всего за восемь лет до этого, поскольку шел слух, что Чикаго скоро станет крупнейшим центром кораблестроения.
Д. Л. нравилась Эмма, но не ее воскресная школа. В ней было слишком много формального. И вот в 1858 году Дуайт открывает свою школу. Сначала ее собрания проходили в кузове старого грузовика, а потом в заброшенном баре. В течение года, благодаря «зазыванию», которым занимался Д. Л. на улицах, количество учеников достигло шестисот, а еще через год – полутора тысяч.
Преподавать оборванцам, собранным Мооди, было, понятное дело, не сахар, но юная Эмма стала одним из первых учителей-добровольцев. Д. Л. не оставлял без внимания ни одну из своих преподавательниц, но к Эмме он всегда относился особо. Причем в ухаживаниях старался придерживаться приличий, разумеется, как он их понимал. В дом Рэвеллов он всегда приходил, взяв с собой двоих парней. Отчасти из-за того, что у Эммы было две сестры. Отчасти же потому, что так он чувствовал себя гораздо свободнее в этом довольно-таки консервативном доме.
В 1860 году состоялась помолвка. Д. Л. объявил об этом на собрании преподавателей воскресной школы. Сделал он это примерно в следующей форме: «Ну, все, хорош. Надоело шляться к девчонкам в гости. Нечего. Я обручился с Эммой Рэвелл». Вот тогда для Д. Л. и настало время больших решений. В 1859 году ему было двадцать два года; его комиссионные торгового агента составляли около пяти тысяч долларов. А это было время, когда механик зарабатывал полтора доллара в день. Целью Д. Л. было зарабатывать сто тысяч долларов в год. И он, безусловно, добился бы этого. Генри Драммонд говорил: «Я практически не сомневаюсь, что он мог бы стать одним из самых богатых людей в Соединенных
1
АМХ – Ассоциация молодых христиан (англ. YMCA – Young Men’s Christian Association). – Примеч. пер.
Три месяца он мучительно размышлял над выбором. «Это была борьба», – говорил он. Этот выбор означал: откладывать или не откладывать свадьбу. Продолжать спать где-нибудь на скамеечке и питаться сыром и крекерами в дешевом ресторанчике (а покушать Мооди любил) или поменять образ жизни. Но он все-таки решил бросить работу. Он стал секретарем в приемной АМХ за грошовое жалованье. Свадьба может и подождать, решил он.
Когда разразилась Гражданская война, АМХ учредил комитет, и Мооди направили к солдатам. Он раздавал сборники гимнов – и раздал их более ста двадцати пяти тысяч, хотя у него самого совершенно не было слуха. Он ходил от барака к бараку, проводя по десять собраний за ночь, и вот что это были за собрания. «Я видел умиравших людей, раненые беспрерывно стонали», – вспоминает он. Сторонники запрещения продажи спиртных напитков критиковали его за то, что он давал умиравшим бренди, чтобы они пришли в себя и чтобы он мог рассказать им о Христе.
Иногда его называли «сумасшедший Мооди», потому что он вечно куда-то торопился. Его дядя говорил: «Мой племянник Дуайт совершенно ненормальный, просто чокнутый». Его брат был с этим согласен: «Дуайт носится с раннего утра до позднего вечера. У него даже поесть времени нет».
У него и в самом деле почти ни на что не было времени. «На учебу у меня нет и пяти минут в день, – признавался Мооди, – и поэтому я разговариваю так, как умею».
На свадьбу у него тоже не было времени. Но Эмма, девятнадцатилетняя учительница, продолжала его ждать. В жизнеописании Мооди его биограф Дж. К. Поллок пишет: «Эмма Рэвелл, полюбившая преуспевающего торгового агента, обрученная с проповедником, занимавшимся с подростками, которой предстояло выйти замуж за ветрогона, раздумывала над тем, что будет дальше».
Они поженились в четверг, 28 августа 1862 года. Дуайту Мооди было тогда двадцать пять лет. Его мать была категорически против брака с девушкой, родившейся в Англии и принадлежавшей к баптистской церкви. Она даже не знала, что из этого было хуже. Д. Л., конечно, сообщил ей о помолвке: «Дорогая мама, я думаю, что ты полюбишь Эмму, если ты получше узнаешь ее. Я уверен, что так оно и будет. Она – добрая христианка». Но, поскольку мать так плохо отнеслась к его помолвке с баптисткой из Англии, он не очень торопился сообщать ей о свадьбе. Он сделал это лишь спустя два месяца. Дальше же все пошло так, как он и предполагал. Эмма отреагировала на сложившуюся ситуацию с присущим ей хладнокровием. Она написала свекрови: «Неважно, к какой деноминации мы принадлежим, если наши сердца открыты Богу». Еще несколько писем и личных встреч – и Эмма со свекровью стали добрыми друзьями.
Эмма умела разрешать трудные вопросы. Д. Л. часто просто не замечал всего того, что она делает. Она была практична и любила порядок. Она заставила мужа регулярно есть, выбросила его «особые» рубашки, которые, как он утверждал, можно было не стирать неделями. Она предпочитала оставаться в тени, хотя ее считали талантливым учителем. В воскресной школе Мооди ее группа состояла примерно из сорока человек средних лет.
Однажды Мооди сопровождал важного посетителя, осматривающего школу, и тот обратил внимание на необычный класс: «А эта леди не слишком молода, чтобы учить этих людей?» – спросил посетитель. Мооди ответил, что учитель прекрасно справляется со своими обязанностями. Его собеседник согласился, но добавил, что все-таки выглядит это немного странно.