2788

Эдвардс Джанет

– Вы меня впечатлили.

– Я и не сомневался. А теперь скажу, как все будет: вы не станете тратить мое время и перекидывать моего сына из группы в группу. Он проведет на вашем курсе одну неделю, а потом вы придумаете предлог отправить его домой.

– Почему именно так?

– Потому что после этого он уже не успеет попасть на другой курс доистории в этом году, и ему останется лишь поступить на основы физики университета Геркулес. Я придержу для него место.

Мне встречались родители, желающие управлять жизнью

детей, но никто из них не был таким холодным и расчетливым.

– Зачем заставлять мальчика изучать физику, когда ему нравится история?

Профессор Эклунд лишь отмахнулся:

– У моего сына слишком большой потенциал, чтобы тратить его на историю. Вместо того, чтобы копаться в банальностях прошлого, ему следует изучать науку будущего.

Я постарался скрыть гнев.

– Асгард в секторе Гамма, так что на курсах действует моральный кодекс Гаммы, – продолжил Эклунд. – Вы легко сможете исключить его из-за какого-нибудь нарушения этого кодекса.

– Вполне возможно, – ответил я совершенно без эмоций.

– Значит, мы поняли друг друга.

Профессор нажал отбой, и его изображение пропало. Я постоял пару минут, потом покачал головой, надел пальто и ввел портальный код. По ту сторону оказалось жарковато. Я влился в толпу, сновавшую по первому американскому транзиту, где мне предстояло воспользоваться дальним межконтинентальным порталом и перебраться в третий европейский транзит.

Еще шаг через местный портал, и температура ухнула вниз. Вокруг царила зима. Солнце давно село, и должно было быть совершенно темно, но неподалеку пылал большой костер, а с ветвей ближайших деревьев свисали яркие фонари.

– Даннел, я уже волновался, что ты передумал и не придешь, – раздался голос Роно. – Что тебя задержало?

– Возникла проблема.

– Неужели студенты никогда не оставляют тебя в покое?

Чернокожий мускулистый мужчина в золотом плаще вышел из мрака. В правой руке он держал сияющий красный фонарь, а левой обнял меня за плечи.

Я познакомился с Роно одиннадцать лет назад, когда неизвестный администратор поместил нас в одну группу подготовительного курса доистории. Первые три месяца я ужасался взрывному характеру Роно, но со временем мы сроднились, и он стал одним из моих самых близких друзей.

– Проблема не со студентом, а с родителем. Отец парня меня шантажирует.

Роно отпустил меня и изумленно вытаращил глаза. Мои студенты сказали бы, что он в полном отпаде.

– Шантажирует тебя, чтобы добыть сыну место в группе?

– Чтобы заставить меня исключить сына из группы. Он хочет, чтобы мальчик изучал физику, а не историю.

Друг тут же преисполнился негодованием:

– Жаль парня, но чем, хаос побери, его отец может тебя шантажировать? Только не говори, что вел тайную двойную жизнь в качестве босса криминального мира!

Четыре года назад Роно был главой моей исследовательской группы. Он единственный

знал, куда я отправился в конце 2784 года, поэтому мог оценить иронию происходящего. Я огляделся, проверив, чтобы никто не подслушал, и прошептал:

– Похоже, этот отец так и считает. Он выяснил, что четыре года назад я куда-то пропадал.

Роно изумленной рассмеялся:

– Когда ты помогал военным исследовать тот огромный тайник со старинными стазисными ячейками в Земле-Америке? Кстати, ты забыл мне сообщить, что же там было.

Я стукнул Роно по носу:

– Ты прекрасно знаешь, что я не забыл, а не могу сказать. Получая лицензию стазиста, я давал клятву о неразглашении, а те ящики засекречены.

– Даже первокурсник догадался бы, что там лежало оружие. Ядерные боеголовки?

Он с надеждой ждал ответа, но я лишь смерил его холодным взглядом.

Роно вздохнул:

– Если отец твоего студента станет задавать слишком много вопросов о твоем исчезновении, армейская служба безопасности задаст пару своих. Ты предупредил этого наглеца, чтобы не тратил время?

– Нет, сделал вид, что сдался. Так он позволит сыну начать обучение. А уж когда я его не отчислю, папаша снова со мной свяжется, и тогда я с удовольствием расскажу ему правду.

– А как же парень? Ты просветишь его, как родной отец попытался испортить ему карьеру историка?

– Еще не знаю. Вероятно, лучше не вмешиваться. Студент наверняка знает, что отец не жалует его увлечение историей. Их отношения и так сложны, нечего подливать масло в огонь.

Тут я увидел, что к нам приближается некто с двумя фонарями. Издалека я не мог рассмотреть лицо, но по такому же плащу, как у Роно, догадался о личности встречающего.

– Давай закругляться, сюда идет Керен.

Мгновение спустя Керен улыбнулся мне:

– Добро пожаловать, Даннел. Если Роно хоть на минутку перестанет делиться сплетнями, мы покажем тебе комнату, где оставить вещи.

– Керен имеет в виду, что мы проводим тебя в твою палатку, – пояснил Роно.

Я застонал:

– Мы будем жить в палатках? А я надеялся на роскошный гостиничный номер и возможность отдохнуть от примитивных куполов на раскопе.

– Это мой супруг виноват, пролетел и с погодой, и с палатками, – проворчал Роно.

Он назвал Керена «мой супруг», а не по имени. Я снова застонал:

– Только не говори, что вы опять поссорились.

– Не совсем. Просто я хотел, чтобы мы отправились в Австралию и провели Конец года под теплым солнышком.

– Год назад ты уже таскал нас в Австралию, – отмахнулся Керен. – На сей раз моя очередь выбирать, и мне захотелось снега. Не надо дуться, как капризный ребенок.

– Я бы не возражал против снега, но здесь лишь леденящие ветра, очень короткие темные дни и палатки! – Последнее слово Роно произнес с особым отвращением и смерил мужа мрачным взглядом.