28 панфиловцев. Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва!

Першанин Владимир Николаевич

Адъютант помялся.

– Товарищ полковник приказали… просили до ночи фрицев придержать. Мы в девяти километрах отсюда новую линию обороны строим. Там речка, есть возможность за что-то уцепиться.

– И ты, что ли, эту оборону строишь?

– Я свои обязанности выполняю. Что передать товарищу полковнику?

– Автомат у тебя хороший. Давай-ка гляну, – вместо ответа протянул руку капитан.

– Обычный автомат системы Шпагина, – отодвигаясь, сказал лейтенант.

– Давай, давай его сюда. Он тебе не нужен.

Старшина

Егор Первухин снял с плеча адъютанта «ППШ» и протянул капитану.

– Плоховато ты его чистишь. А запасной диск где?

– В обозе оставил, – растерянно ответил адъютант.

– Значит, воевать не собирался? Тогда я, пожалуй, твой «ППШ» себе возьму. Взамен бери любую винтовку. Их много после погибших бойцов осталось. А то красуются в штабе с автоматом.

Адъютант молча сопел. Спорить с командиром роты, который оставлен воевать до конца, он не решался. Лишь снова напомнил:

– Так что мне полковнику передать?

– Четвертая рота свою задачу выполнит, – с долей излишней торжественности ответил капитан. – А ты скачи быстрее назад, пока обстрел не начался. Винтовку не забудь.

Когда лейтенант ускакал, так и не взяв винтовку, все дружно засмеялись. А ротный попросил вестового:

– Почисть автомат. Он мне в бою действительно пригодится. Василий, ты тоже замени свой «наган» на что-нибудь посерьезнее.

– Вот у меня «вальтер» есть, – показал массивный пистолет политрук. – Добыл в бою.

– Егор, – подозвал старшину капитан. – Возьми пару бойцов и пройдись вдоль дороги. Тут многие части резво отступали, повозки разбитые валяются. Собирай боеприпасы, какие найдешь, больше нам надеяться не на кого.

Первухину повезло. В одной из разбитых «полуторок» обнаружили две лопнувших цинковых коробки с патронами. Из бака осторожно перелили в канистру остатки бензина. Если смешать с машинным маслом, получится неплохой коктейль против танков.

В перевернутой повозке нашли кое-какое саперное имущество: с полсотни двухсотграммовых толовых шашек, бикфордов шнур.

В сумке, лежавшей возле погибшего лейтенанта, отыскалась коробка с взрывателями и даже таблица для расчета взрывных действий.

– Аккуратный лейтенант, – доставая документы убитого, сказал Первухин. – И «наган» смазан. Не успел он только им воспользоваться.

В других местах нашли еще сотни три винтовочных обойм и патроны россыпью. Набрали два ящика гранат «РГД 33», которые вместе с противогазами бросали убегавшие от артиллерийского огня бойцы.

– А гранаты не наши выбрасывали, – убежденно заметил Первухин. – Наших к дисциплине генерал Панфилов крепко приучил.

Спорить с ним не стали – это уже не имело значения.

С продовольствием дела обстояли неважно. Нашли несколько банок консервов и смятую в лепешку картонную коробку с комбижиром, откуда наскребли килограмма три смешанного с землей крупитчатого, пахнувшего коровьей шкурой жира.

Старшина

Первухин почесал затылок. Его возращения ждали более сотни голодных ртов. Егор приказал помощникам:

– Вырежьте лытки вон у той убитой лошади. Она, кажись, посвежее. Была конина, будет говядина.

Едва вернулись, налетели две пары «мессершмиттов». Они успели сбросить штук двенадцать 50 килограммовых бомб. По мощности эти осколочно-фугасные бомбы превосходили шестидюймовые снаряды, и беды бы натворили.

Помешала тройка наших истребителей «ЛаГГ 1». Это были остроносые скоростные машины нового типа, совсем не похожие на «ишачки» «И 16», короткие, словно обрубленные, похожие на бочонки.

«ЛаГГи» атаковали стремительно. Вооруженные 20 миллиметровыми пушками и пулеметами, они с ходу подожгли один из «мессершмиттов» и не дали сбросить большинство авиабомб на цель.

В окопах орали, свистели, стреляли в воздух, приветствуя удачную атаку «сталинских соколов». У загруженных бомбами «мессеров» единственный способ спастись был – как можно быстрее избавиться от опасного груза.

На земле горели обломки «мессершмитта». Бойцы ждали продолжения победного налета, но обстановка резко изменилась.

Тяжелые, сделанные из дельта-древесины (алюминия не хватало) «ЛаГГи» не уступали по скорости «мессершмиттам», но не обладали такой маневренностью, были тяжелее по весу и медленнее набирали высоту.

В ту тяжелую военную осень на защиту неба Москвы в бой бросали даже явно недоработанные модели, не говоря об устаревших советских самолетах. Ослабить напор люфтваффе, не дать хозяйничать немцам в воздухе! Для этого годились все средства, а на цену отчаянных атак никто не смотрел.

Наверное, пилоты тройки неуклюжих «ЛаГГов» знали, как мало у них шансов победить три оставшихся скоростных «мессершмитта» с форсированными моторами и более мощным вооружением.

Немцы расстреливали наших «ястребков» с пикирования, когда тяжелые машины тщетно пытались развернуть свои стволы навстречу «мессерам». Медленно, слишком медленно маневрировали «ЛаГГи» с их массой более двух с половиной тонн.

В советских справочниках по авиатехнике высоко оценивалось качество дельта-древесины, ее сказочная живучесть. Но дерево есть дерево. И оно разваливалось на куски, крошилось в пыль от попаданий 20 миллиметровых снарядов – каждый «мессер» имел две пушки, иногда три. Дело довершали скорострельные пулеметы «МГ 15» (темп стрельбы – тысяча пуль в минуту).

Василий Клочков рванул отвороты полушубка, глядя, как летят к земле горящие обломки одного, а затем второго «ЛаГГа».

Третий истребитель, получив несколько пробоин и пройдя сквозь трассы, сделал разворот и пошел на ближайший к нему «мессершмитт». Заело не слишком надежный пулемет «УБС», но авиапушка исправно отстучала очередь, вогнав несколько снарядов в капот и крыло «мессера».