280 дней вокруг света: история одной мечты. Том 1
Шрифт:
Иду очень медленно, корчусь от «спазмов», шаркаю, хромаю. Держу правую ногу ровной, потому что если согну хотя бы чуть-чуть или напрягу – телефон выпадет, и тогда, говоря словами водителя, это конец. На проходной меня не досматривают, я с конвоирами. Повезло. Дальше главное испытание – лестница, десять ступенек. Каждый шаг – как подвиг на грани возможностей. Все свое внимание, всю энергию концентрирую вот на этой костяшке правой голени, на выпадающем телефоне, на дешевых эйчэндэмовских штанах (хвала господу, в Иране нельзя ходить в шортах!) и заднем ободке своего растоптанного крокса.
Вспоминаю, как мечтал
Еще ступенька. Еще шаг. Терпи. Не сгибай ногу.
Дохожу до железной лавки и опускаюсь, едва сдерживая стон облегчения. Дошел! Теперь есть телефон! Есть связь! Выжидаю момент, пока к конвоирам подходит клерк и они поворачиваются ко мне спиной. Всего на пару секунд. Но их хватает, чтобы достать телефон из штанины и положить в поясную сумку. Но как улучить момент и остаться одному, без сопровождающих лиц и их бдительных черных глаз?
Решение опять приходит откуда-то из недр подсознания. Без промедления (судья может вынести мои документы в любую минуту) вскакиваю как ошпаренный, хватаюсь двумя руками за заднее место, имитируя приступ диареи. Со всех ног бегу во внутренний двор суда, где туалет, и тут же слышу гулкий топот преследователей за спиной. Они кричат на фарси, приказывают остановиться.
Забегаю в туалет и – слава богу! – там есть закрывающиеся кабинки. Просвет между дверями и полом совсем маленький – это очень хорошо, меня не будет видно. Влетаю вовнутрь, захлопываю дверь и… дальше совсем не имитирую. Конвоиры вламываются за мной и останавливаются. Слышат громкие беспардонные звуки человеческого организма, наверняка вспоминают себя в такие моменты, проникаются редким для себя чувством эмпатии и успокаиваются. Или, возможно, оценили перспективу собственноручного очищения полов судебного здания от экскрементов, поэтому решили оставить меня ненадолго в покое.
Достаю телефон и быстро пишу сообщение на WhatsApp консулу: «Меня арестовали, ситуация критическая, спасайте». Прочитано! Вслед за ним успеваю настрочить пост в фейсбуке:
«SOS!
АРЕСТОВАН В ИРАНЕ
НУЖНА ПОМОЩЬ!
Свяжитесь с МИДом, кто слышит.
Задержали за наличие дрона, держали в полицейском участке, затем суд за полчаса – постановил АРЕСТОВАТЬ. Переводчика нет, хотели заставить подписать бумаги в суде, не дал. Подписывал за меня какой-то водитель.
ШЬЮТ ШПИОНАЖ.
Мгновенно начинают сыпаться сообщения друзей и знакомых, комментарии к посту. Читать не успеваю, на это нет времени. Меня трясет от осознания, что с этой задачей я справился. Теперь об аресте знают на родине, появился шанс выбраться, и сознание цепляется за него как за соломинку.
Но расслабляться рано. Конвоир подгоняет меня резкими, отрывистыми фразами. Выйдя из кабинки, первым делом открываю кран умывальника и пью отвратительную ржавую воду прямо оттуда – это заготовка на случай, когда снова понадобится выйти на связь.
Телефон стоит на беззвучном, но каким-то внутренним чутьем
Время течет, как иранский песок сквозь узкую горловину древних стеклянных часов. Сухо, душно, с почти змеиным шипением. Я периодически совершаю набеги на туалетные кабинки, блюю выпитой из под крана ржавой водой, что дает конвоирам основания выпускать меня в туалет. И строчу на родину сообщение за сообщением. Конвоиры уже перестали опасаться и оставляют меня внутри одного. Активно переписываюсь с консулом, который заверяет, что все они в поиске адвоката неподалеку, просит по возможности держаться и держать в курсе. Но когда будет следующая возможность связи – каждый раз неизвестно.
Примерно после трех часов дня выносят оформленное решение. Полицейский, который меня арестовал, выглядит весьма довольным и даже каким-то сытым. Будто самая сочная косточка в этой богом забытой глуши досталась именно ему. Премию ждет, не иначе. Подачку сверху.
Нас с водителем отвозят в здание полицейской управы, где снимают мои отпечатки пальцев. Рядом постоянно копы, к телефону доступа нет. Не имея больше связи ни с консулом, ни с социальными сетями, лишенный шанса даже выйти в туалет или попросить воды, отбиваюсь от потока внутренних вопросов. Удалось ли найти адвоката? Есть ли надежда на освобождение? Когда мне дадут позвонить?
– Когда мне дадут позвонить в посольство? – озвучиваю последний вопрос через водителя.
Местный полицейский с барсеточкой аж ухмыльнулся. Он пыжится, гримасничает, смотрит на меня, на мое состояние с нескрываемым презрением, а сам лощеный такой – в рубашке, брючках и с кожаной барсеткой. Но стоит появиться кому-то из «старших», тут же поджимает хвост и заискивающе тявкает, как по команде.
– В следующем месте. Вот сейчас тут закончим, тебя повезут, там тебе все дадут, – его обещание звучит как угроза.
«Следующее место – это что? Тюрьма?» Хочу спросить, но понимаю, что получу от него лишь новую порцию ухмылок и смешков. Перед ним сейчас не человек с поломанной судьбой, а просто отметка в ежемесячной статистике, в которой он с удовольствием поставит галочку, мол, поймали шпиона.
Как мешок с рисом, меня снова бросают в автомобиль.
По дороге мы останавливаемся, и мне разрешают купить воды. Беру две полуторалитровых бутылки, хотя чувствую, что и этого может быть мало. Пить уже хочется зверски, желудок сильно болит от ржавой воды из-под крана, от таблеток, от голода, от выжигающих нервов.
Мы выезжаем из Ардакана, строений все меньше и меньше, пока населенный пункт не переходит в лысую пустыню. На бэкграунде – коричнево-песочные горы, такие, как были в окрестностях Херанака. Не имею ни малейшего представления, где мы находимся. Телефон достать не могу. Остается только ждать и верить, что у судьбы есть на меня какой-то высший план. Что все не просто так, не зря. Что этот опыт мне нужен, что я его успешно пройду и выживу.
Едем. Вдали, посреди выжженной пустыни, возвышается огромная коробка. Вижу ее внушительный размер, высокие двенадцатиметровые стены и колючую проволоку, словно ощетинившуюся перед очередной жертвой.