30 секунд до рая. Сборник миссионерских рассказов

Стахеева Ирина

– Но это я немного утрировал. Так сказать, представил облегченную демо-версию заповеди. Если быть точным, она звучит так: «Помни день субботний, чтобы святить его». «Святить» субботний день – не с фонарем ходить…под глазом (шутка), а жить свято. Ты можешь хотя бы день в неделю не материться, ни одного похотливого взгляда в сторону секретарши, перед важным партнером не подхалимничать, помогать всем – даже тому, кто когда-то сорвал поставку?

– Лады, лады… не могу.

– Так я еще и одну заповедь полностью не описал, а там их десять и выполнять надо все.

– Усек. Святость не для меня. Стану, как и раньше, зарабатывать свои грешные деньги, а с партнерами разбираться без апелляции к Богу.

– Да что же мы святости как чумы

все боимся. Как будто Бог нам плохого желает. Ты просто не прочувствовал как Он благ! Как хорошо со Христом жить, как здорово быть свободным от груза вины и своих страстишек. Он же помочь нам хочет, а не загрузить ещё больше! Христос любит тебя!

– Либо я слишком пьян, либо вообще ку-ку. – «Управляющий» в недоумении затряс головой. – Что-то выпал из понимания, о чем мы здесь? Речь шла о бизнесе. Потом так раз-раз и уже Христос. Причем здесь Христос? Я вообще атеист. И с Богом у меня свой договор – я в Его дела не лезу, Он – в мои. И все шито-крыто.

– Похоже, вы какая-то особо феноменальная личность, – неожиданно для всех вновь включился в разговор священник, – если смогли договориться с Тем, в Кого не верите, да еще призываете Его свидетельствовать о своей правоте?

После последней фразы в воздухе повисла пауза удивления. Вдруг «управляющий» расхохотался и в шутку хлопнул отца Димитрия по плечу.

– Ну, батюшка! Ну, святой отец! Обставил меня в два счета! Вразумил…Ладно, мужики. Мы обдумаем ваши доводы. По крайней мере, постараемся обсуждать их не очень громко. Вы точно не хотите коньяк? А балыка?…

Когда наша парочка вновь оказалась в своем купе, бизнесмен, впервые за весь день, с удовольствием растянулся на своем месте.

– Спасибо, Руслан за поддержку, – начал батюшка, – я как взглянул в их пустые глаза, сразу понял – что-то не так говорю.

– Просто контингент для вас незнакомый, а я с такими в основном и общаюсь. Знаете, отец Димитрий, в Евангелии не зря сказано: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу;… ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта». Раз у них пошла такая пьянка с разделом имущества, им уже ни бизнес не спасти, ни денег не получить в полной мере. Самое правильное сейчас – раздел фирмы на взаимно-невыгодных условиях – «фифти-фифти», то есть 50 на 50. Если же пойдут по судам, то, в лучшем случае, получат по 20 % и тоже – «фифти-фифти». Остальное уйдет на адвокатов.

– Так нужно им об этом сказать! – священник почти рванулся по направлению к выходу.

– И стать их общим врагом? – Руслан продолжал невозмутимо лежать. – Н-е-е… в бизнесе каждый сам себя считает самым крутым яйцом и не терпит в данной области сторонних консультантов, особенно бесплатных – это слишком подозрительно. Разве не заметно? Эти люди невменяемы. И, скорее всего, что бы им ни советовали, пойдут по варианту в 20% с отчислением остатков в юридические конторы. Вот, пожалуйста, яркий пример, как оно бывает без мудрости. Одно слово – дети. Ни малейшего понимания на три шага вперед… А-а-а, – протянул Руслан и махнул рукой. – Но я, однако, не успел дорассказать свою историю. Ну, ладно – женился я, а дальше что? Семью-то содержать нужно. К тому же, жена почти сразу забеременела. Кормить четыре рта – дело не шуточное. Тут я и призадумался, что имею стартовым капиталом? Семинарское образование – дело хорошее, но в церкви крохотная зарплата. К тому же, мои надежды даже на такой заработок достаточно быстро развеялись, когда наш настоятель пошел благословляться у Владыки на мое назначении в преподаватели воскресной школы. На его прошение с епархиального управления последовало короткое резюме: « Прежде чем учить других, пускай сам навыкнет послушанию».

Что ж…не захотел я прислушиваться к мнению архиерея, с какой стати ему входить в мое положение? Как Вы там говорили: «Слово к тебе же возвращается?» Значит, оставалось пытаться устраиваться

по специальности. До армии я закончил «Радио-технический техникум». Теперь, кажется, он колледжем называется. Стал обзванивать своих однокашников, интересоваться кто где? Так я устроился в одну шабашку по ремонту радиоаппаратуры. Сначала возил им микросхемы из Москвы. Потом, прощупав почву, стал потихоньку раскручиваться. Открыл свою фирму…А Вы не в курсе, отец Димитрий, когда нам обед принесут? Что-то после вида соседских яств под ложечкой засосало.

– Да, давно уж он должен быть, – священник с удивлением взглянул на часы, – припозднились, однако…

– Да ну его, этот обед! Пойдемте в вагон-ресторан.

– А может, закусим матушкиным «мундиром»? Кажется, там было что-то еще.

Когда мужчины разложили картошку и нарезали колбасу, наконец-то принесли ароматную куриную лапшу и картофель с говядиной «по-татарски». Традиционный салат «оливье» и масляные кружева блинов с клубничным джемом увенчали трапезу оголодавших мужчин.

После обеда настроение у отца Димитрия было лирическим. Захотелось пофилософствовать.

– Насколько все-таки человек плотянен. Может много говорит о духовном, но не покорми его несколько часов, весь сосредоточится на поисках пропитания.

– Угу, – подтвердил Руслан, на мгновение выныривая из планшета.

Видя, что в бизнесмене ближайшее время он не найдет собеседника, священник стал смотреть в окно, отложив составление доклада на «чуть позже». Кое-где из сугробов торчали почерневшие и полусгнившие столбы электропередачи. Еще несколько лет назад косами, стелящимися по земле, с них свисали оборванные кабели, по жилам которых некогда бежал живительный ток, принося благо цивилизации в близлежащие села. Теперь провода были сняты и, наверное, давно пропиты жителями, мающимися безработицей и безденежьем. Отец Димитрий во время сплавов насмотрелся на таковых. Приходят непротрезвевшие, скорее в надежде на дармовую гумманитарку, чем в поисках Бога. Начнешь говорить, что есть и иная жизнь, что человек создан творить волю Божию, а не купаться в грехе. Не понимают. Спросишь: «Хотят ли креститься?», вроде «да». Интересуешься, для чего им это нужно? Оказывается, просто ради «халявы» (когда еще дождешься бесплатных треб?). И миссионерским наскоком много не сделаешь, и постоянным жительством в их среде мало чего можно добиться. Ну, служит он в деревне уже пол года. И молится, и ходит по домам – рассказывает о Христе, о вере, приглашает на всякие церковные мероприятия, попытался открыть воскресную школу. И что? Как выпивала деревня, так и продолжает пить. А жить приходится только за счет собственного подсобного хозяйства. О Небе же не помышляют…

Между тем, зимний ранний вечер окрасил заснеженные поля розовым цветом. Когда поезд добрался до Самары, стало совсем темно.

Как замок Снежной Королевы, сияя синей подсветкой выплыл из темноты самарский ж/д вокзал. Было в его свете что-то зловещее и холодное.

– И чего все хвалят этот вокзал? – вслух поделился своими мыслями батюшка. – Стоит как сосулька или даже инопланетский космический корабль. Того и гляди, зайдет Дарт Вейдер и велит армии клонов нас арестовать.

– Какой вы, однако, выдумщик, – пожал плечами Руслан. По всей видимости, он не разделял мистических чувств, нахлынувших на батюшку.

В купе постучались. Только это был не персонаж из «Звездных воин», а проводница, предупреждающая, что в Самаре поезд простоит 25 минут, и чтобы пассажиры не опаздывали.

Купив на перроне коробку конфет для брата и по шоколадке его ребятишкам, отец Димитрий прогуливался по занесенной снегом платформе. После теплого купе морозный воздух вдыхался с наслаждением. Вдруг он услышал знакомый голос. Не заметив батюшку, Руслан продолжал по телефону объясняться жене в любви.

– Моя любовь к тебе выше, чем самарский вокзал, шире, чем привокзальная площадь, глубже, чем самый глубоки канализационный люк! А что такое? Что вижу, о том и говорю. Как дети?…