30 сребреников
Шрифт:
— Это ваш сын сеньора, — заметила Марта, — я недавно извлекла его из вас.
— Нет! ЭТО не может быть моим ребёнком! — роженица отрицательно покачала головой, — выбросьте его в окно!
— Сеньора Брианда! — тут же возмутился священник, — это грех! Прекратите говорить такие вещи! Бог прогневается на вас только за мысль об убийстве невинного дитя!
Мать отвернулась от обоих и закрыла глаза, было видно, как всё её тело лихорадит.
— Мы не можем тянуть дольше, ей нужен врач, — священник посмотрел на ребёнка, так и лежащего в обнимку
Выйдя, он несмотря на требовательные взоры кучи людей, которые ожидали оглашения пола ребёнка, поманил к себе отца. Взрослый мужчина, для которого это был уже девятый ребёнок, удивлённо на него посмотрел, но подошёл и затем по знаку вошёл внутрь, сразу первым делом бросившись к кровати, где рыдала его жена.
— Брианда! Как ты? — он хотел взять женщину за руку, но та лишь бессильно лежала на кровати.
Дон Диего повернулся к повитухе и его лицо исказила гримаса боли.
— Ребёнок мёртв?
Марта смутилась, но на помощь ей пришёл священник.
— Сеньор, он жив…
— Он? — тут же обрадовался дворянин, — это мальчик?!
— Дон Диего, послушайте меня, — священник подошёл ближе, — это не совсем обычный ребёнок, точнее не такой, как все ваши остальные дети.
— Что с ним? — Диего поднялся на ноги и сразу увидел маленькое, трясущееся нечто, лежащее с деревянным крестом в обнимку. Ужас от вида ребёнка охватил его и он повернулся к священнику.
— Что это?
— Ребёнок, — тот ответил, не моргнув и глазом, — ваш ребёнок сеньор Диего.
Дворянин покачал головой и показав рукой на больше похожего демона из кошмаров, чем человеческого ребёнка, сказал.
— Я не приму это!
— Вы обязаны! — фра Эрнандо возмутился, — это невинное дитя!
— Это монстр! — Диего покачал головой, стараясь даже не смотреть на ребёнка, — я отрекусь от него!
— Дон Диего, я буду свидетельствовать на суде, что он ваш ребёнок, родился от доньи Брианды в точно положенный срок! — возмутился священник, — больше того, ваш брат дон Педро обещал крестить его!
— Его должны скоро рукоположить епископом первой же освободившейся епархии, — ответил Диего, — не знаю, успеет ли он приехать, он ожидает решения примаса в Толедо.
Дверь комнаты внезапно открылась и внутрь вошёл румяный, розовощёкий мужчина лет двадцати пяти, в сутане священника.
— Брат! — он развёл руки, — какое счастье, что я решил поехать домой! У тебя родился сын!
— Не уверен брат, — Диего раздражённо показал ему рукой на младенца, — иди посмотри на него, нам нужно решить, что делать дальше.
Тот подошёл к ребёнку, улыбка на его лице погасла, он поднял золотой крест, висящий у него на чётках, и трижды перекрестил ребёнка, шепча первые строки молитвы:
— Pater noster, qui es in caelis;
sanctificetur nomen tuum;
adveniat regnum tuum…
Ничего не произошло, младенец лишь засунул конец того деревянного креста что он держал в руках себе в рот и стал его обсасывать.
— Это обычный ребёнок, —
Парень удивлённо посмотрел на акушерку и второго священника.
— И так с самого рождения, — подтвердили они оба.
Лицо Педро стало серьёзным, он повернулся к брату.
— Он будет священником брат мой, тут нет сомнений, какой путь бог выбрал для этого дитя.
Диего повернулся к брату.
— Хорошая мысль брат, — покивал он, — как только достаточно подрастёт, сразу отправим его в монастырь, подальше от нас.
— На этом и порешим, — согласился с ним тот и заметил, — пойду найду врача для твоей жены, ей явно нездоровиться после родов.
— Благодарю тебя, — Диего благодарно кивнул, отдав приказ повитухе, а сам подошёл и сел на кровать к тяжело дышащей жене и с тревогой взял её слабую руку в свою.
— Подготовьте его для представления моим родным, только замотайте побольше в ткань, чтобы не видели это уродство, — приказал он повитухе.
Марта поклонилась.
— Слушаюсь сеньор.
21 декабря 1453 A . D ., Гвадалахара, королевство Кастилии и Леона
Прибытие главы дома Мендоса, 1-го маркиза Сантильяна, дона Иньиго Лопес де Мендоса заставило всех слуг носиться словно ужаленными пчёлами, вычищая дворец в котором проживала многочисленная семья Мендоса от пыли и приводя помещения в ещё больший порядок, чем обычно. Визит не был запланированным, поскольку тот больше времени проводил при дворе короля, чем в своих Гвадалахарских владениях. Так что не удивительно, что встречать главу дома вышли все, кто проживал в огромном дворце.
Дон Иньиго появился в сопровождении большой свиты из родственников, которые служили с ним при дворе и Диего нахмурился, если большинство Мендоса вернулось в Гвадалахару, это значит, что при короле мало кто остался, а это в свою очередь пахло опалой.
Выйдя вперёд, он, как и положено старшему сыну обнял прибывшего отца.
— Рад вас видеть отец, — сын посмотрел на запылённое и грубое лицо, которое словно застыло.
— Взаимно Диего, взаимно, — кивнул тот и следом с ним стали здороваться остальные дети.
Когда приветствие закончилось, глава повернулся к Диего.
— Я должен сам его увидеть.
Диего поморщился, это больная для него тема была вот уже второй год головной болью, а также темой непрекращающихся слухов, волнами, расходящимися по Кастилии.
— Отец, вы только с дороги, я думаю лучше вам будет сначала смыть с себя дорожную пыль и отдохнуть, — попытался увильнуть он, отстрачивая неизбежное.
— Диего, благодарю за подсказки, но я сам решу, что мне нужно, — отец спокойно посмотрел на старшего сына, давая понять, что у того нет выбора.